зелёная волна со временем отхлынула от стены домов, но прежде, несомненно, святилище стояло в окружении деревьев. Огромное белокаменное здание с отверстием в кровле, сквозь которое ввысь взмывал символ этого мира, святого древа – могучий дуб. Мидж улыбнулась, представляя, как войдёт внутрь и прикоснётся к многомудрой коре. Говорят, за океаном, в Эльзиле, поклоняются изображениям из цветного стекла и письменам на табличках – как можно? Вот уж никак не понять этого обычая, в котором мёртвая, покрытая лаком и краской, плоть символа мира ставится выше живой.
В святилище вело две двери – мужская и женская. Это делалось для того, чтобы женские желания, символизируемые завязываемыми на ветвях древа лентами, не смешивались с мужскими. Мидж в последние годы входила только в мужскую дверь. Она имела теперь только мужские желания, хотя лент не повязывала вовсе. Только однажды она сделала это. Древо и Высшие вняли её просьбе… Но Мидж не знала, о чём умоляет. Пока не стало слишком поздно.
Однако сейчас она даже не вспомнила о прошлом, ступив на белые мраморные плиты под прохладные своды святилища. В середине помещения пол был разобран – по мере разрастания древа плиты убирали. Именно туда, к средоточию силы, Мидж и двинулась. Она не сняла капюшона с головы, а перед входом надела маску. Не оттого, что боялась быть узнанной (казалось, в святилище, кроме неё, никого и нет), но потому, что её маска была не просто подарком человека, о котором она поклялась помнить всю жизнь, не просто воззванием к частичке крови цунцу в её венах, но ещё и символом экзорцистов – если врачи носили клювастые деревянные футляры для лиц, то врачеватели душ оставили только символ, сделав свои маски изящным украшением. И опознавательным знаком тоже.
Мидж почтительно приложила ко лбу два скрещенных пальца – знак Древа – и двинулась к дубу. Она буквально чувствовала исходящую благодать… Пока её не обрубила сталь клинка, преградившего ей путь. От испуга Мидж смогла только вздохнуть – но даже не крикнуть. На неё угрожающе надвигалась фигура в таком же, как у неё, чёрном плаще с капюшоном. Девушка подняла руки, показывая, что они пусты и не тянутся к оружию, и отступила на пару шагов – некто в плаще плавно двинулся за ней. Острие клинка было все так же метко нацелено в сумрак под капюшоном, на горло Мидж.
– Не убежишь, – рыкнул незнакомец. Впрочем, его голос… Его Мидж уже однажды, кажется, слышала. Или нет?
Догадка вертелась у неё в голове, но раньше, чем девушка успела сообразить с полной отчётливостью, что же именно она узнаёт, Мидж запнулась о неровность мраморных плит и упала навзничь. Плащ распахнулся.
– Девица? Впрочем, конечно, как я мог жестоко обознаться, – несмотря на смысл слов, голос незнакомца в плаще звучал ровно, ничуть не удивлённо. Он вложил меч в ножны, но, вопреки ожиданиям тяжело дышащей от пережитого испуга Мидж, не ушёл, а нагнулся и схватил её за ворот. – Однако, именно такая маска существует только в одном экземпляре. Не могу
