тень твоя.
На доме том, где ночью побыл,
На чистом имени жены
Того, чей час нежданно пробил,
Час не дождавшейся вины.
На снах детей, на тыщах судеб,
На всей стране.
Как трудно было честным людям
Жить с тенью той наедине!
И закрывались глухо двери
Перед добром.
И люди разучились верить
Сперва себе. Ему – потом.
О «черный ворон», «черный ворон»!
Будь проклят ты!
Сейчас ты – лишь бумаги ворох
Да безымянные кресты.
Да память горькая, да слёзы,
Да имена друзей.
Проехали твои колеса
По сердцу Родины моей.
1962
Раздумье
Я подумал:
«Мне тридцать пять».
И, ей-богу, мне стало страшно.
Жизнь бы заново всю начать,
Возвратиться бы в день вчерашний!
Много там у меня долгов —
Неоконченных дел и песен.
Был я празден и бестолков,
Слишком в юности куролесил.
Я в те годы не мог понять,
Как ответственна в жизни юность.
И приходится в тридцать пять
За нее вершить и думать.
1963
Опыт
Приходит опыт, и уходят годы…
Оглядываясь на неровный путь,
Чему-то там я улыбаюсь гордо,
А что-то бы хотел перечеркнуть.
Всё было в жизни – поиски и срывы…
И опыт постоянно мне твердит,
Что дарит мать птенцу в наследство крылья,
Но небо за него не облетит.
Пусть юность и спешит, и ошибается,
Пусть думает и рвется напролом…
Не принимаю осторожность паинек,
Входящих слепо в мир с поводырем.
1963
Где-то около Бреста
Вдруг вошла к нам в вагон
Невеселая песня
Военных времен.
Шла она по проходу
И тиха, и грустна.
Сколько было народу —
Всех смутила она.
Подняла с полок женщин,
Растревожила сны,
Вспомнив всех не пришедших
С той, последней войны.
Как беде своей давней,
Мы вздыхали ей вслед.
И пылали слова в ней,
Как июньский рассвет.
Песня вновь воскрешала
То, что было давно,
Что ни старым, ни малым
Позабыть не дано.
И прощалась поклоном,
Затихала вдали…
А сердца по вагонам
