был человеком подходящим, расторопным, сметливым и знал свое дело.
– Ну, что вот я, – говаривал нередко Павел Егорович Евгении Яковлевне, – с утра до ночи сижу в своей лавке, торгую, а каждый год при подсчете оказываются одни убытки… То ли дело служить у Вальяно или у Скараманги… Сидит человек в тепле, спокойно за конторкой, пишет и щелкает на счетах и без хлопот получает чистоганом тысячу рублей в год. Надо будет отдать детей в греческую школу…
– Не лучше ли в гимназию? – возражала Евгения Яковлевна.
– Бог с нею, с гимназией!.. Что она дает? Вон у Ефремова сын вышел из пятого класса и латынь учил, – а что в нем толку? Сидит у отца на шее, ходит без дела по городу да пожарного козла дразнит…
В Таганроге в то время существовали мужская и женская гимназии, уездное училище и та самая греческая школа, о которой идет речь.
Греки имеют в Таганроге свою греческую церковь, стоящую на Греческой улице. Церковь эта – довольно изящной архитектуры – построена почти на самом краю высокого обрыва, спускающегося круто к морю. Принадлежит она исключительно одним только грекам, и богослужение в ней совершается на одном только греческом языке. Храм этот очень богат. Почти все иконы и лампады увешаны серебряными и золотыми корабликами – приношениями шкиперов, обращавшихся во время бури к заступничеству угодников и спасшихся от нея. В этой церкви воспринимается от купели, венчается, говеет и отпевается испокон века вся местная греческая аристократия. (У итальянцев есть свой костел, а у немцев – кирка.)
Посвящен храм – как и следует быть – святым, особенно чтимым в самой Греции. Главный престол – во имя св. царя Константина и матери его Елены – и два боковые придела – во имя св. Герасима и Спиридона, которые у греков так же чтимы, как у нас Николай Угодник и Илья Пророк. Церкви принадлежит большой участок земли; на нем построены дома для церковного причта и посередине между ними – большое одноэтажное здание греческой школы, которая тогда называлась официально: «Приходская при Царекон-стантиновской церкви школа».
Содержалась она на доброхотные пожертвования богатых греков-меценатов. Тратя ежегодно несколько десятков тысяч на итальянскую оперу и на симфонический оркестр, они милостиво уделяли около тысячи рублей на школу. Обучались в ней главным образом дети шкиперов, дрягилей, матросов, мелких маклеров, греков-ремесленников и вообще лиц низшего ранга. Негоцианты-меценаты и мало-мальски достаточные купцы детей своих сюда не отдавали и к самой школе относились брезгливо. И, пожалуй, не без основания: ученики представляли собою «смесь одежд и лиц». Один, по бедности родителей, являлся в класс без всякой обуви, босиком, другой – в изорванной и вымазанной Бог весть чем рубахе, третий – со следами уличной битвы, и только очень немногие были одеты более или менее прилично. В большинстве случаев это были «уличные мальчишки», изощрившиеся в кулачных боях и всякого рода подвигах
