не выдерживает. Кто бы его брату сначала помог, пока он окончательно кукушкой не полетел. Немного подумав, Кирилл подхватывает подписанный клиенткой договор и методично рвет его на мелкие кусочки.
– Кирилл Владимирович, можно я пойду?
В дверях появляется младший помощник Вероника, и по ее внешнему виду точно можно сказать, что разрешение для нее формальность. Девушка нетерпеливо почесывает руку, пытаясь отвлечь от длины платья, в которое она только что переоделась. Только вот эффект случается прямо противоположный. Кирилл глаз не может оторвать от этого миниатюрного куска ткани из искусственной кожи.
– Конечно.
Только в этом «конечно» собирается вся гамма эмоций: от удивления до молчаливого осуждения. В ушах у девушки тоскливо покачиваются кольца такого размера, что жительница какого-нибудь цыганского племени с радостью бы назвала Веронику своей дочерью.
Кирилл знает, чем девушка занимается после работы: поет в клубах, иногда дает частные концерты. Он пытался спрашивать, зачем ей юриспруденция, но в ответ получал лишь стандартный набор из «стабильность» и «мама спокойна». Так она и уходит почти каждый вечер в ярких шмотках, а на работу утром возвращается разбитая и помятая, остро нуждающаяся в пяти чашках черного кофе, будто в переливании крови.
С другой стороны, в своем офисе Кирилл никогда не вводил дресс-код. Сам надевает что-то более-менее приличное только в суд. Клиентов часто убеждают просто белая рубашка и черные джинсы, остальную работу делает его профессионализм.
Начальник и подчиненная еще некоторое время обмениваются многозначительными взглядами, и затем Вероника исчезает. Удивительно, но у них даже ни разу ничего не было. Может, потому что у Кирилла волос нет и ростом он почти с Веронику? Вряд ли.
Он пробовал как-то раз встречаться с клиенткой, но ни к чему хорошему это не привело. Без пяти минут бывший муж – а они с супругой тогда занимались разделом имущества, – выследил, подкараулил у подъезда и хорошенько так врезал, от души. Как показал рентген, ничего не сломал, кроме разве что гордости. В суд Кирилл подавать не стал и просто пришел к выводу, что работу с личной жизнью лучше не смешивать. Вероника, судя по всему, придерживалась того же мнения.
Еще через двадцать минут стрелка настенных часов вплотную приближается к восьми, и Кирилл наконец решает, что на сегодня можно закончить. Он выключает ноутбук, кладет кое-какие бумаги в портфель, чтобы пролистать дома, и, на мгновение задержавшись у выключателя, гасит свет.
В темноте ему нравится гораздо больше. Очертания предметов становятся острее, шум от круглосуточно работающей вентиляции – живее. Зрение моментально захватывает и увеличивает крохотную фруктовую мушку на спинке начавшего портиться яблока на столе у секретарши. К мушке он быстро теряет интерес.
На лестнице Кир сталкивается с оставшимися в живых соседями по офису, и многие уже запирают кабинеты. В основном они кивают друг другу, не нарушая тишины.
Кирилл выходит на улицу, остро ощущая голод. Сейчас ему нужно что-нибудь
