отвечал Амфиарай. – Со мной случилось самое худшее из того, что только может произойти с мужчиной! Твоя мать предала меня! Два отъявленных негодяя – Тидей и Полиник – подкупили ее, и сегодня она отправила меня на верную смерть!» – «Этого не может быть, отец! Я не могу поверить!» – «И тем не менее все обстоит именно так, мой мальчик, – вздохнул Амфиарай. – Ты сам поймешь это, когда узнаешь о моей кончине». Глаза Алкмеона потемнели. «Если ты не вернешься, отец, я буду мстителем за твою смерть! – сурово промолвил он. – Я клянусь тебе, что покараю всех виновных, будь они даже моими ближайшими родичами!» – «И даже мать?» – тихо спросил царь. «Я убью ее, – пообещал Алкмеон. – И это также верно, как то, что я сейчас стою перед тобой!» Амфиарай крепко пожал руку сына, и больше они не возвращались к этому разговору.
После того как Амфиарай присоединился к вождям аргивян, ничего не задерживало Адраста в Аргосе. Войско двинулось в поход, благополучно миновало гористый Истм и вступило на равнину Беотии. Неподалеку от Фив был устроен лагерь. Перед началом сражения вожди принесли обильные жертвы богу войны Аресу и богу смерти Танату, а затем, омочив руки в жертвенной крови, поклялись либо разрушить стены Фив, либо, пав в битве, напоить своей кровью фиванскую землю. «Теперь наша судьба в руках божьих! – сказал Адраст. – Изберем план для завтрашней битвы, и пусть каждый покажет, на что он способен!» – «Что здесь долго толковать! – отозвался Полиник. – Нас семеро и ворот в моем городе тоже семь! Пусть каждый встанет против тех, что ему по вкусу и бьется с фиванцами насмерть!»
Предложение Полиника понравилось аргивянам. Против Пройтидских ворот встал со своим полком Тидей, сын Ойнея, о котором говорили, что он жаждет крови, подобно свирепому дракону. И в самом деле, во всем войске Адраста не было человека более страшного в битве! Три гребня развивались над шлемом Тидея, а на щите его было изображено покрытое звездами ночное небо.
Против ворот Электры разместился гигант Капаней, сын Алектора. «Я прорвусь в город, кто бы не стоял на моем пути! – надменно объявил он. – И даже сам Зевс не остановит меня!» Щит этого царя украшало изображение нагого героя с факелом в руках.
Против Немейский ворот встал с главными силами царь Адраст, сын Талая, а против ворот Афины – его племянник могучий Гиппомедонт, сын Аристомаха. Обычно мягкий и стеснительный, он приходил во время битвы в страшное неистовство, и тогда казалось, что мечом его движет сам демон смерти. Не даром на его щите был изображен чудовищный, извергающий пламя Тифон!
Брат Адраста Партенопей построил своих воинов напротив Бореадских ворот. Хотя подданные Этеокла не сделали ему ничего плохого, он почему-то страшно гневался на них и грозился отрезать всем горожанам уши. На щите Партенопея был изображен сфинкс, терзающий когтями фиванца.
Амфиараю, сыну Оиклея, выпало штурмовать Гомолоидские ворота. Во время похода
