играет
И с ней лучше дружить.
Нет ошибок таких,
Чтоб себя не ругал.
Я не лучше других,
Я, увы, не святой, не идеал.
Я нисколько не жалею
Я хотел быть капитаном,
Как любой, на корабле
Покорять моря и океаны,
А не «ползать» по земле.
Только жизнь своё сказала,
Капитаном я не стал,
Не стоял я у штурвала,
Хоть об этом и мечтал.
По земле моей хожу я
И нисколько не жалею,
Вдалеке по ней тоскую
И люблю, как я умею.
.
И её мне нет дороже,
Для всех нас она родная.
Не любить её негоже,
Как и мы, она живая.
Земля кормит нас и поит,
И заботится, как мать.
За неё порою стоит
Даже жизнь свою отдать.
За неё в войну солдаты
Не щадили жизнь свою,
И не смейте, супостаты,
Трогать Матушку мою!
Метель
У просёлка стояло небольшое село,
Но метелью зимой то село замело.
Целых пять дней метель лютовала,
Такой злою еще никогда не бывала.
Село замела под самые крыши,
Такого не помнит, дед даже, Гриша.
А дед много видел, так долго он жил,
Ведь, ещё при царе, на Кавказе служил.
И теперь то село нелегко отыскать,
Вам могут дорогу к нему указать,
Только старый, раскидистый дуб,
Да, еще дым, что клубится из труб.
Из снежного плена, лишь только весна,
Избавит село, как от жуткого сна.
Оно вновь заживёт, как и прежде жило,
Но время весны ещё не пришло.
Всё могло быть иначе
Я очень надеялся, верил и ждал,
Что на встречу придёшь на причал.
Но, мама твоя, тебя не пустила,
Мол ещё молода – она говорила.
– Тебе рано, пока, на свиданье ходить, —
Она продолжала всё время твердить.
Ей это внушала все дни напролёт, —
Ты еще подрасти, твоё время придёт.
Не забывала твердить вновь и вновь —
Так на корню разрушалась любовь.
Долго я ждал, но ждать утомился,
Годы спустя, на другой я женился.
Джону Маккейну
Ещё одного Бог «забрал» русофоба:
Его лишь питала лютая злоба,
Грязь лил на Россию он день изо дня;
Он её ненавидел, а значит меня.
Я к нему
