паркету бежала пьяная матросня, топая сапогами и стуча прикладами.
Как бы там ни было, только Седьмого ноября можно было посмотреть и Малахитовый зал, и Синюю спальню, и Малиновый будуар, и Золотую гостиную, а в следующей комнате висели картины, которые в детстве я обожала. Там были сказочные развалины, увитые плющом, как замок Спящей красавицы, старые мельницы, водопады, огромные каменные лестницы с растрескавшимися ступенями, остатки римского храма с колоннами. Картин было много, мне они нравились все. Бабушка смеялась и говорила, что изображена на них вовсе не Италия, просто художник дал волю своему воображению.
«Это-то и здорово!» – отвечала я.
Видя, что я застыла у картины, Мария Михайловна спросила:
– Что, Танечка, нравится? Вы знаете, кто это?
– Неужели – Юбер Робер? – вспомнила я забытое имя. – Неужели настоящий?
– Тут все настоящее, копий я не держу.
– Потрясающе! – Я еще раз посмотрела на картину и поймала внимательный взгляд Кирилла.
Я улыбнулась ему, как старому знакомому. Дело в том, что у меня созрел план. Надо было выбираться из этой квартиры, и если я немного пообщаюсь с Кириллом, а потом попрошу его проводить меня до метро, то, может, Вадим и Валентина оставят меня в покое? А завтра я позвоню Валентине и выскажу все, что я о ней думаю.
Открылась дверь, и в комнату вбежала Валентина.
– Ах вот ты где? Пойдем скорее, тебя ждут!
Она выглядела какой-то беспокойной. «Ничего, голубушка, сейчас ты еще больше забеспокоишься. Не знаю, какие у тебя на мой счет были планы, но я их нарушу». Поскольку я не двинулась с места, Валентина просто схватила меня за руку.
– Ну, идем же! – Ее поведение выглядело, мягко говоря, странным, если не невежливым, но я держалась твердо.
– Сейчас, Валюша, немного погодя я обязательно приду, мы еще не закончили наш разговор.
Она опомнилась, посмотрела на меня подозрительно и неохотно вышла. Мария Михайловна выглядела удивленной, очевидно, Валентина вообще не часто заходила к ней в комнату, но вслух ничего не сказала.
Я потрепала Цезаря, он равнодушно позволил это сделать, только потом тяжело вздохнул, и наконец собралась с духом:
– Что ж, мне надо идти. Очень приятно было познакомиться. Чудесный дом! – Я улыбнулась Марии Михайловне и перевела взгляд на Кирилла.
– Идите, дети, идите, потанцуйте, – сказала проницательная старушенция, – а мы уж тут сами посидим, по-стариковски. Николай Петрович расскажет мне, что нового у них в Эрмитаже, все сплетни.
Кирилл подчинился с большой готовностью, что меня обрадовало, а то я уж начала было сомневаться в своих чарах. Тоже мне еще, принц недоступный! Мы вышли в коридор и почти сразу наткнулись на Вадима, похоже, Валентина велела ему караулить, чтобы я опять не сбежала.
– Не бросайте меня, Кирилл, – умоляюще прошептала
