Обо мне ходят какие-то слухи, а мне стало об этом известно только сейчас. Я едва удерживалась от слёз, хотя в глазах и носу противно щипало.
– Анька, моя милая Анька, подписала, их чёртов договор, – голос Юльки стал хриплым, теперь она раскачивалась из стороны в сторону, обняв себя за плечи. – Я видела её перед самой смертью. Моя сестра такой бледной была, голос тихий, ручки тонкие. Нам с ней даже поговорить толком не удалось, она постоянно плакала, от слабости…
– Меня ждёт то же самое, – обречённо вздохнул Гавриков, наливая из бутылки золотистую жидкость. – По этому, пока мои руки могут держать стакан, пока желудок принимает пиво, а друзья рядом, мне хочется веселиться, не думая о завтрашнем дне. Итак, за последний вечер моей свободы!
Раздался мелодичный звон, ударившихся друг о друга бокалов. Вечеринка продолжилась, вновь зазвучала гитара, полились песни. Но для меня, вечер был уже испорчен, что не укрылось от Дашки.
– Пошли по домам, – шепнула мне она, но сероватое облако разочарования спрятать ей всё же не удалось.
Ещё бы, подружка хотела весело провести время, выпить, покричать песни, а тут, приходится со мной нянчиться. Плохой я друг, не удобный!
– За что меня так ненавидят? – спросила я Дашку, когда мы уже шли по тёмной улице.
Моросил мелкий дождик, в лужах отражался рыжий свет уличных фонарей, то и дело мимо проходили весёлые парочки, обдавая нас стойким запахом туалетной воды. Мокрая листва деревьев, аккуратно растущих вдоль тротуара, трепетала от лёгкого ветерка. И было приятно так идти, под дождём, в оранжевом свете, вдыхая особый запах городской осени.
– Они боятся, Крысь, – немного помолчав, ответила Дашка. – У каждого из нас есть планы, мечты, надежды на будущее. Ведь когда тебе девятнадцать, то кажется, что перед тобой целый мир. И вот, в один прекрасный день, в твою дверь стучаться вампиры, тычут в лицо бумажкой, заставляют подписать договор и требуют следовать за собой.
– А я то здесь причем? Я так же боюсь, что меня заберут. Мне так же жалко и Гаврикова, и эту незнакомую девочку Аню.
– Ребята тебя не знают. Они видятся с тобой лишь на парах, ты же не ходишь с нами никуда. А по институту бродят слухи, что твоя мать была вампиршей. Да и внешность твоя, ты уж извини, на подобные мысли наталкивает.
Это « С нами» неприятно обожгло. Что же получается, пока я корплю над учебниками, пока выслушиваю нотации дорогого родителя, с ума схожу от одиночества и надеюсь, хотя бы на минуту покинуть ненавистную комнату с плотно– задёрнутыми красными шторами, моя Дашка развлекается в кругу однокурсников, сидит в барах, танцует в клубах, гуляет в парках, поедая мороженное и сладкую вату?
– Ты их оправдываешь? Вот какова цена твоей дружбы! – ругаться с единственной подругой не хотелось, но фраза вырвалась сама собой. – Да ты должна была меня защитить, послать их ко всем чертям. А вместо этого, выставляешь виноватой? Видите ли, дорогие однокурснички меня не знают, боятся моей внешности, а значит имеют права кидаться с кулаками?!
