Съехидничал Вор в шкуре бывшего Совка. – Отдай ему свои мотыльковые крылышки…
"Да перестаньте вы делить меня. – Взмолился Тимофей, – Мне бы Глоток воды! Полглотка воды! Только бы губы смочить! А потом покурить… Эх, надо было обшарить Эдика… И попить можно было из радиатора"…
Кровач вспомнил о хлебе… Нет, пересохшее горло не протолкнет…
На дне очередного оврага Кровач обнаружил среди березовой молодой поросли подозрительно ярко-зеленую траву… Осока! Где осока – там вода… Спустился… Грязь после ночной грозы не высохла. Но кроме грязи – ничего. Даже роса осыпалась.
Голубой зилок-самосвал проскочил краем оврага так быстро, что Тим, с криками: подожди! подожди! не успел еще продраться сквозь березки, как развеялся в безбрежный далях и рокот крепко погоняемого мотора, и дурацкое громыхание пустого кузова… Хоть плачь! Даже в совершенно безлюдной местности удача осталась верной своему любимчику и подкинула шанс. Так прозевал свой шанс, мудазвон!..
Облака, облака, сколько глаз хватает, – одни курчавые облака. Солнце выпарило его мозги. Он сел на горячую землю. Хотел постелить пиджак, но где он теперь, этот набитый баксами пиджак… Не удивительно, если потерял, а то бросил как лишнюю тяжесть… Вернуться. Найти потерянные деньги? Ну, уж дудки! Накрыл голову рубахой, повалился набок, поджал ноги, но тут же вскочил. Если лягу – никакая сила не заставит меня подняться.
Кровач не устремлял больше вопрошающего взора в знойно мреющую даль. Нисколько не приближающийся горизонт ничего хорошего пообещать не мог. Кровач не чувствовал более течение времени. Тупо уставясь в землю, он впадал в спячку безразличия, переставляя ноги из одного упрямства. Все остановилось, даже солнце. Это раскаленное дикое поле готово было поглотить воришку заживо. Хоть волком вой.
И все же настал момент когда ноги отказались повиноваться и его упрямству. В полубреду он лег на землю пластом… Очнулся от картавого окрика вороны, проверявшей, не подох ли путник, не пора ли насладиться падалью. Сколько он пролежал в полуобмороке? Какая разница… Он продолжал лежать пока не услышал короткую, почти испуганную трель жаворонка, такую странную в этой пустыне. Певчая птица возвратила Тимофею слабую веру: жизнь еще не кончилась, авось как-нибудь обойдется и на этот раз.
Кровач посмотрел на часы. Знаменитая Сейко упорно показывала полдень. В который раз – все полдень, полдень. Тимофей расстегнул браслет, и запустил часы в лаково блестевшую ворону… Траурная птица не испугалась. Ворона была уверена – час кровавого пиршества не за горами.
Проселок давно отвалил куда-то в сторону. Придя в себя при очередном окрике вороны, Кровач обнаружил что гребется через пашню по свежему следу грузовика, единственному на всю округу. Чем дальше, чем больше высыхал песок, тем призрачнее становилась эта подозрительная путеводная нить. Проедет ли здесь сегодня еще кто?
Наконец, Тим отшвырнул проклятую суму… Сорвал с себя
