Расскажи мне, доверься мне.
– Это предчувствие похоже на то, что я испытал пять лет назад там, в подземелье монастыря, когда допрашивали цыганку.
– Когда ты был уверен в её невиновности? – уточнил Гийом.
– Да. Но теперь я… Словом, я чувствую беду. Более я ничего не могу объяснить.
Гийом задумался.
– Надо всё рассказать отцу настоятелю, Анри Денгону, – посоветовал он. – Завтра ты возвращаешься в монастырь, ничего не утаивай от него.
Рене кивнул. Вот уже пять лет он жил при монастыре, изредка навещая семью. Гийом гордился своим младшим сыном: ведь тот облечён доверием самого инквизитора, а это уже немало. Увы, но старший сын бывшего палача не оправдал его надежд: вырос беспечным, легкомысленным, проводил время в пьянках, драках – в общем, вёл разгульную жизнь.
Частенько Гийом размышлял по этому поводу: «Вот так и бывает – свой сын не радует, зато приёмыш… Что говорить, благородная кровь – во всём: и в деле, и во внешности… Дай Бог, и дальше так будет. Вот и святой отец благоволит к нему, к тому же тот случай с цыганкой… Настоятель считает, что у мальчишки есть некие способности: вопрос кому они будут служить – добру или злу?»
На следующий день рано утром Рене покинул отчий дом и направился в монастырь Святого Доминика. Настоятель уже ждал юношу, который приступил к службе в монастыре пять лет назад помощником секретаря и после внезапной смерти последнего занял его место.
Настоятель благоволил к юному Шаперону. Тот же, в свою очередь, был смышлёным, аккуратным, исполнительным, а главное – святой отец надеялся, что некогда проявившиеся способности юноши получат рано или поздно развитие, и тот также станет инквизитором. Увы, но в последнее время Пуату вновь обуяло смятение. Чистые помыслы католиков подвергались серьёзному испытанию, всё чаще ему приходилось читать доносы братьев по ордену, в которых указывалось местонахождение ведьм, колдунов, дьяволопоклонников, среди них всё чаще стали появляться дворяне, жаждущие новых ощущений или же несметных богатств, которые, по их разумению, может дать только Дьявол, ибо в Боге они разочаровались.
Именно сейчас Анри Денгону нужен был человек, которому он мог безгранично доверять и который смог бы самостоятельно вершить правосудие в Пуату, согласно указу короля Франциска и папы римского, облечавших святого отца особыми полномочиями за заслуги перед святой церковью.
Денгон видел в Рене Шапероне своего будущего преемника, он понимал, что юноша ещё слишком молод, дабы действовать самостоятельно, но пройдёт три-четыре года, и тот превратится не только в настоящего мужчину, но и в истинного доминиканца, а уж в продвижении по службе он может не сомневаться.
Рене шёл пешком, от Шоле до монастыря было примерно лье[9], и юноша обычно преодолевал это расстояние менее чем за час. Но в этот раз он передвигался быстрее обычного, его постоянно преследовало чувство, будто за ним кто-то наблюдает, но, увы,
Лье – французская средневековая мера расстояния, равная примерно 4 км.
