что моя техника боя была настолько несовершенной (хотя и очень красивой), что я не смог ничего противопоставить мастеру и продержался под его ударами всего две секунды! Плюнув и помянув недобрым словом моего прежнего учителя, мастер стал объяснять мне все заново. Как правильно двигаться, как правильно держать клинки, как экономить силы между ударами. Он возился со мной, как с несмышленым ребенком.
Поначалу я тихо зверел, а потом вдруг осознал, что мастер прав и все то, чему он меня учит, намного легче и эффективнее моего эльфийского умения. И тогда я постарался забыть все мои предыдущие знания и заново сплести свою систему приемов с оружием. Это удавалось нелегко, со скрипом, но постепенно мои движения выравнивались, приобретали законченность и экономность. Я начал двигаться все быстрее и четче, теперь у меня было чем противостоять мастеру. Но я не сразу начал побеждать его в схватках, а все так же продолжал подмечать его приемы, сбалансированность техники, добиваясь того же и у себя.
Так пролетела еще десятица, и сезон холода постепенно начал идти на убыль. К этому времени Алона уже достигла в овладении магией немалых успехов, научившись создавать простейшие плетения. Пользуясь своим опытом, я порекомендовал ей выбрать сафрус побольше, чтобы сбрасывать в него накопленную за день энергию, увеличивая и разрабатывая свой магический резерв. Ну и кроме того, я заставлял Алону каждый день тратить всю энергию на энергоемкие плетения. В первый же день мы разнесли ее комнату, сначала устроив пожар (когда Алона упустила на кровать огненный шар), а затем погром (когда я объяснил ей, как поднимать предметы с помощью магических захватов). После этого со мной связался отец Алоны и попросил больше такое не советовать. Я согласился, и с того момента Алона тренировалась только на определенной площадке, где никого не было, но зато были камни, доски, вода – масса интересного и развлекательного (судя по ее возгласам и звукам, которые доносились до меня из амулета).
А с мастером мы постепенно отодвинули тренировки с двумя клинками на второй план и начали осваивать другие смертоносные приспособления. Алебарды, топоры, мечи, сабли – все это далось мне без труда. Стоило мне привыкнуть к балансу оружия и области его поражения, как оно становилось продолжением моей руки и эффективно позволяло им работать. После этого мы перешли к метательному оружию. Ножи, кинжалы, топорики, сюрикэны (они назывались по-другому, но я даже не стал запоминать это слово, так как оно было труднопроизносимым), иглы, дротики… всего даже и не перечислить. Все они после третьего броска становились послушны моим рукам и раз за разом вонзались в деревянную мишень. После этого мы перешли на совсем экзотическое оружие – цепи, нунчаки, веревки (наверняка вы даже не догадываетесь, как можно убить ударом веревки с ма-аленьким узелком на конце) и прочую ерунду, включая поясные ремни и щепки.
Когда спустя еще две десятицы я почувствовал себя идеальной машиной для истребления себе подобных,
