мертвый был.
Владимир Гуга
БЕЛОЧКА
На станции «Переделкино» наблюдалась впечатляющая картина. В то время как основная часть пассажирской массы стояла лицом к краю платформы, небольшая группка смотрела в сторону кустов, сгрудившись около железного забора. Они наблюдали что-то необычное. Должно быть, драку или изнасилование. Хотя для изнасилования еще слишком холодно. Минус десять, все-таки. Так или иначе, за забором происходило нечто выходящее, как говорится, за рамки обыденного.
Так и есть, народ сквозь железные прутья забора смотрел на белку, а белка как-то оцепенело смотрела на народ. Зрители при этом умиленно улыбались. Казалось бы, что такого? Просто бесплатный зоопарк. Ан нет! В этом зрелище заключена бездна аллегорий. Допустим, белка – это любовь, а забор – череда обстоятельств, ложных убеждений, прогнивших семейно-бытовых традиций.
Или белка – это Россия. Юркая, быстроглазая Россия с большим пушистым хвостом, а забор – это феодально-полицейская власть, отделяющая свободолюбивый народ от своей Родины.
Или белка – это просто жизнь. Полнокровная, свободная, творческая жизнь, а забор – это скопище комплексов, заблуждений, ошибок, отделяющих личность от этой жизни.
Или белка – это Бог, а забор – дьявол, который никак не дает людям соединиться с Богом.
Или белка – это нирвана, а забор – бесконечный кармический цикл жизней, который надо обязательно преодолеть…
От обилия аллегорий кружится голова. Тут ведь, если очень постараться, можно и роман написать толстый – «Белка и забор». Потом получить премию, нажить врагов. Столько проблем сразу навалиться. Их придется всю оставшуюся жизнь решать. Поэтому лучше поскорее забыть эту сцену и вернуться к серьезным делам.
Дмитрий Конаныхин
БЕЛЫЕ ОБЛАКА НАД МОСКВОЙ
…Оно почти опустилось к воде, но горячий ветер проскочил под Крымским мостом и тихо понес белое облачко над рекой. Вокруг гудел большой город, на набережной бродячие художники сворачивали свои шедевры, мимо Кремля медленно полз рубиновый поток застрявших в пробке автомобилей, усталая звезда давно опустилась за крыши, кремово-пыльное небо становилось удивительно бирюзовым, и в этой бирюзе, тихо и незаметно, растаяло белое облачко, единственное в небе в тот день.
– Знакомьтесь. – Импульсивный Вовчик ворвался в мой кабинет. За ним вошла незнакомка. – Это Григорий Алексеевич, наш директор.
Пока Вовчик, мой главный акционер, каплей ртути носился по кабинету, я разглядывал новенькую. Передо мной стояла копия Мирей Матье, тонкая талия, капризный ребенок со строгим лицом.
– Здравствуйте. – Она протянула руку.
– Здравствуйте. – Я тщетно пытался понять, сколько ей лет, – то ли на пять, то ли на десять, нет, все-таки на пять лет старше, нет, – короче, держал ее теплую ладошку и, как дурак, пытался опустить брови.
– Григорий Алексеевич, Валерия Игоревна Потоцкая будет вести бэк-офис акционеров. Ну, знакомьтесь, общайтесь. Да, кстати… Валерия Игоревна пришла к нам из N-нефти. – Вовчик
