ты ничего не попутал? – спрашивает тусклоглазый. – Ничего мы с твоей девкой не сделали. Или что, расстреляешь нас тут?
Вместо ответа незнакомец широко улыбается и касается пальцем спускового крючка. Никаких театральных возведений курка. От него исходит давящая энергетика.
Этот незамысловатый жест куда сильнее слов. Люди-крысы ошарашенно смотрят друг на друга и медленно начинают опускаться на колени.
– Не передо мной, – говорит парень. – Перед ней.
Они неловко поворачиваются ко мне. Смотрят с ненавистью, готовые разорвать в любое мгновение, обжигают глазами-бусинками, шевелят усами, но не могут не подчиниться. Им страшно. Они чувствуют его силу.
– Скажите что-нибудь, – подбадривает их парень с пистолетом.
– Что? – скрипят они зубами.
– Как вам жаль. Какие вы плохие ребята. Что-нибудь в этом духе.
Я не знаю, зачем он играет с ними. Разве не понимает, что в любой момент они могут выйти из-под его контроля? Видно же, что они на пределе. Их держит только страх.
– П-прости, п-подруга, – говорит мне один.
– Мы хотели тебя попугать, – подхватывает второй.
– Не злись, попроси своего приятеля убрать пушку, – просит третий.
Их ненависть, взгляды, крысиные морды – мне от всего этого тошно. Так, словно меня окунули в грязь, в которой валялись свиньи.
«Пусть лижут землю, на которую ты упала», – подсказывает мне демон.
Нет.
«Пусть бьют друг друга до визга, до клочков шерсти, до вкуса крови».
Нет.
«Пусть поцелуют друг друга? Оближут морды длинными вонючими языками».
Нет.
Парень в капюшоне выжидающе на меня смотрит.
– Уходите, – просто говорю я.
Они спешно встают и смотрят на незнакомца, который остается спокойным, словно и не держит в руке оружие.
Он нехотя кивает, и они, толкая друг друга, убегают во тьму. Мне кажется, что я вижу виляющие лысые хвосты.
– Я тебя еще достану, гнида! – обещает откуда-то из-за кустов дрожащим голосом тусклоглазый.
Он чувствует себя в безопасности, но только на расстоянии.
Так мышкой завладел кот. Или волк.
Парень в капюшоне убирает пистолет и, опустившись на одно колено, методично собирает мои вещи в рюкзак, а я просто стою и смотрю на него.
Это Поклонник. Я узнала его по голосу. И по кольцу в виде волка. А он понял, что я узнала, и не стал устраивать цирка. Надо же, тот хамоватый тип оказался Поклонником. И, судя по всему, он живет со мной в одном подъезде.
Я должна быть потрясена, должна кричать, требовать объяснений, но я молчу. Стою, словно скульптура, и не двигаюсь. Слишком много всего на меня навалилась, и моя психика снова спасает меня. На этот раз тем, что принято называть изоляцией аффекта. Это еще один вид защиты, направленный против поглощения сознания эмоциями. Этакое сохранение холодного рассудка. Заморозка чувств.
Нетипичная
