Поспелова, Михайлов,Кутузов, Свиньина, Невзоров, Мерзляков,
Сохацкий, Таушев, Шатров и Салтыков,
Тупицын, Похвиснев и наконец – Хвостов.
– И себя не пощадили! – удивился Блудов.
– Да ведь я такой же!
За кофе гости стали просить Ивана Ивановича почитать новые, еще никому не ведомые стихи.
– Редко ныне Муза меня посещает, – признался поэт. – Видно, от чиновничьей службы никак не отойду. За весь нынешний год сочинил басню «Петух, Кот и Мышонок» да сказку про царя и двух пастухов. Прочту прошлогоднее:
Природу одолеть превыше наших сил:
Смиримся же пред ней, не умствуя нимало.
«Зачем ты льнешь?» – Магнит Железу говорил.
«Зачем влечешь меня?» – Железо отвечало.
Прелестный, милый пол! чем кончу я рассказ,
Легко ты отгадаешь;
Подобно так и ты без умысла прельщаешь;
Подобно так и мы невольно любим вас.
Улыбнулся. Взял со стола «Слово о полку Игореве» и подал Жуковскому:
– С самого начала давай!
А когда уже прощались, вдруг прочитал, положа руки на плечи Василия Андреевича:
На персях тишины, в спокойствии блаженном
Цвети с народами земными примиренный!
Цвети, великий росс! лишь злобу поражай! —
и весело посмотрел на его друзей: – Достоин барм русского пиита сей сочинитель?
Василий Андреевич вспыхнул, как маков цвет, но Андрей сказал:
– Они его по призванию!
Элегия
У Соковниных на свечах не экономят. На дворе октябрь, близится ноябрьская вселенская тьма, а здесь – Дом Света!
Андрей Тургенев наконец-то согласился читать свои стихи. Пылкий ниспровергатель Карамзина, он Карамзину представил свою «Элегию», и Николай Михайлович благословил в Андрее молодую русскую поэзию. Молодую и – главное – новую.
Гостиная у Соковниных – образ чистоты. Белые стены, белые кресла, белые вазы. На белоснежных драпировках проступают едва уловимые узоры. Не цветы, не изморозь, а что-то древнее. Человеколикие птицы, человеколикие крылатые грифоны. От сей древности, от загадочного, едва проступающего мира сердце щемит сладостной надеждой. Все тут влюблены, и все в отчаяньи, все счастливы, а в груди у каждого слезы. Может быть, всё еще детские.
Андрей – рыцарь Екатерины Михайловны. Екатерина Михайловна боготворит гений Андрея. Анна Михайловна, забываясь, смотрит на Александра и вдруг – платок к глазам и – с глаз долой. Тургеневы – не пара для старого московского барства.
Соковнины – через боярина Бориса Ивановича Морозова, женатого на сестре царицы Марии Ильиничны, в свойстве с Романовыми. Свойство сие оскорблено неистовым супротивничаньем царю Алексею Михайловичу мученицы Федосьи Морозовой – вдовы Глеба Ивановича. Однако ж опала родовитости не умаляет. И увы, ни талант, ни ум, ни
