за руки и за ноги; Квашня бросился вставлять кляп, при этом уронив лампаду, отчего комната погрузилась в темноту, и последовавшие события Соловей увидел как движения смутных силуэтов.
Незнакомец сразу проснулся. Да, он был в ужасе, что, открыв глаза, не увидел света. Но этот ли страх придал ему сил?.. В его действиях чувствовалась не только ярость мечтающего вырваться из кошмара, но и профессионализм опытного воина. Точнее, не воина – на поле боя такие навыки бесполезны, там никто не будет вязать тебе руки и ноги, а просто добьют, если ты не рыцарь, за которого можно взять выкуп, – а скорее бойца. Бойца, которого держат для работы в одиночку в тылу врага.
Сделать вывод о подготовке незнакомца Соловей мог только по скорости, с которой всё произошло. Конкретных действий в темноте разобрать он не мог. А жаль. Там было на что посмотреть.
Если бы Соловей обладал кошачьим зрением, то увидел бы, как, проявив просто нечеловеческую гибкость и зарычав волком (Квашня, Квашня, так ли уж ты был не прав, когда говорил об оборотнях?), незнакомец вывернулся из рук копейщиков и тем же движением всадил одному из них локтем с разворота. Затем кулаком в челюсть он заставил пошатнуться Квашню, а ударами ног отбросил его товарищей от кровати. И не дав Соловью даже мгновения обнажить меч, прижал его к стене. Квашня попытался было обхватить незнакомца сзади, но получил удар сворованным квилоном в живот. Незнакомец выхватил кинжал у Квашни, не оборачиваясь, и вонзил, не глядя, что, как и точность предыдущих ударов, предполагало привычку биться, в том числе и в полной темноте. А то, что, не вкладывая корпус, почти не замахиваясь, он пробил кольчугу, свидетельствовало об огромной силе на первый взгляд в худых руках.
Да уж, силы незнакомцу было и вправду не занимать. Соловей смотрелся намного шире в плечах, но, сдавленный бойцовским захватом, не мог даже пошевелиться.
– Света! – властно потребовал на Едином незнакомец и локтем надавил на горло противника для убедительности.
Хрип товарища дал понять копейщикам, что он в смертельной опасности. Нашарив в темноте лампадку, они начали чиркать огнивом. Но, видимо, масло вытекло через трещину, образовавшуюся после удара, потому что искры ничего не воспламенили.
– Света! – прокричал вторично незнакомец, и, точно откликаясь на его приказ, через несколько секунд помещение оказалось заполнено светом факелов, светильников и свечей.
Возня и крики не могли не привлечь внимание постояльцев, посетителей и трактирщика. Толпясь и толкаясь, с недоумением и страхом они наблюдали открывшееся зрелище: четверо копейщиков герцога, сменив обычную для них наглость на робость, жмутся в углу, пока один их товарищ стонет, держась за живот с торчащим оттуда кинжалом, а второй хрипит в захвате молодого мужчины с безумными глазами.
– Вещи!
Копейщики поспешили исполнить приказание незнакомца и сложили перед ним украденное снаряжение. Незнакомец прекратил давить на горло Соловья, но лишь затем, чтобы поменять бойцовский захват.
Хруст.
