свой очередной рассказ. Мысли роились в голове, из них я выводил сюжетную линию. Мне надо было присесть и записать одну интересную мысль, иначе я мог её потерять. Такое уже случалось не раз, и я, оглянувшись, присел на ближайшую скамейку, кажется, на ней сидела женщина. Достав планшет, я быстро оформил свои размышления и, оставшись довольным собой, стал оглядывать соседние деревья. На них кое-где ещё оставались одинокие листочки, и они тихонько дрожали, видимо, от ужаса перед надвигающейся зимой. Мой взгляд остановился на женщине, сидевшей на другом конце скамейки. Судя по её огромному животу, она была беременна. Симпатичная, на вид около сорока лет. Она просто излучала тихое счастье, вглядываясь внутрь себя. Только женщины могут так смотреть, ожидая долгожданного ребёнка. Видимо, я слишком пристально смотрел на неё, потому что она вдруг перевела взгляд на меня. Её васильковые глаза смотрели на меня чуть виновато, как бы извиняясь за своё огромное счастье в виде живота. Она улыбнулась мне в ответ, и мы продолжали молча наблюдать за буйством золотой осени. Она заговорила тихим приятным голосом: «Мы с мужем вместе уже двенадцать лет. И я, и он хорошо зарабатывали, поэтому решили, что рожать будем потом, когда обустроим свою жизнь. Мы оба были помешаны на карьере. Три года назад решились, но у нас ничего не получалось, плод не держался. Мне пришлось уйти с работы. К каким врачам мы только ни ходили, все отложенные деньги на них истратили, и всё без толку», – она замолчала.
Иногда люди рассказывают о своём наболевшем совершенно посторонним людям, видимо, им просто надо выговориться. Незнакомый человек никогда их не осудит, просто послушает, а это всё, что надо. «Мы были в отчаянии, – продолжила она, – знакомые посоветовали съездить к тибетским монахам. Мы собрали все остатки отложенных денег и поехали. Монахи что-то там пошептали, помолились, дали какой-то травки, и вот, мне уже скоро рожать», – и она опять вся засветилась от счастья. Она замолчала, но она так приятно это делала, что я не решился нарушить эту тишину, в которой раздавался только шорох падающих листьев.
«Вот и Петя мой идёт, сейчас опять ругаться будет», – и она с такой любовью посмотрела на седоватого мужчину, который просто летел к ней на своих длинных ногах. «Марина, ты опять ушла гулять одна, а если что-нибудь случиться», – обеспокоенно и с нежностью говорил он, присев на скамейку. Женщина, улыбаясь, отвечала ему: «Случится, милый, обязательно случится, только через две недели». Они ещё немного поворковали, потом Петя помог ей подняться, и они пошли. Мужчина очень осторожно и заботливо поддерживал свою жену. Она оглянулась и, улыбнувшись, кивнула мне на прощание.
Я остался сидеть на скамейке, наслаждаясь погодой, природой, жизнью и размышляя о человеческом счастье, оно ведь у всех разное, но всегда такое желанное.
Китовый блюз
Тихий океан, середина августа, полный штиль. Горизонт чист, и в зеркальной поверхности океана отражается только голубое небо. Видимость полная дневная, порядка пятнадцати миль. За кормой ровная нитка кильватерного следа, рулевой умница. Мы следуем в район боевой
