страдальческий взор на тумбочку (нас вынуждают расстаться, но это не навсегда), взял чемоданчик, и мы отправились на выход.
– Не скучай, – сказала я Мыши.
– Дождись нас, – добавил Поэт.
Мышь наконец выбралась из угла, поняла, что гроза миновала, и застенчиво улыбнулась.
– Это на отшибе – проворчал шофер дядя Клим Сергеич. Старенький «ПАЗик» тщательно лавировал между снежными завалами. – Знаю я тот район. Дорога плохая, дальше очень плохая, а потом никакой дороги вообще.
– Никакой? – спросили мы с Поэтом.
– Никакой, – подтвердил дядя Клим Сергеич. – Сейчас доедем, сами увидите.
В салоне орало радио.
Нет, не говорило, а именно орало. Только ором можно заглушить рычание пазиковского мотора.
– Сегодня жители Заборска могли наблюдать странное явление, – вещала радиостанция «Желтушкинские волны» хорошо поставленным голосом ведущего Кости Градиентова. – В небе откуда ни возьмись появилась стая птиц, предположительно ворон. Словно огромная черная туча накрыла город, отчего днем вдруг стало темно как ночью. Наши слушатели утверждают, что не видели дальше собственного носа, да и нос тоже не видели. Вот он и наступил, неоднократно предсказанный конец света, решили все. К счастью, катаклизм продлился недолго, и уже через несколько минут туча рассеялась внезапно, так же, как и появилась. Что интересно – птицы, предположительно вороны, исчезли без следа. Никто не видел, в какую сторону улетела стая. Да и стая ли это была, вот в чем вопрос. Нам хотелось бы получить ответ на него от ученых политехнического института. Скоро мы пригласим их к нам в студию, и вы в прямом эфире сможете спросить, что они думают об этом загадочном явлении.
– Кстати, да, – сказал Клим Сергеевич. – Тоже интересуюсь этой заковыкой. Нехорошая эта примета, черные птицы.
Мы с Поэтом покивали. Нехорошая. Правда, мы подозревали какой-то научный эксперимент, окончившийся выбросом облака черного дыма. А про птиц уже люди сами додумали. Но то, что в одночасье стало черным-черно, это верно. Мы как раз в аудитории сидели, на лекции по ментальному управлению. Решили, что преподы специально такое устроили, и давай практиковать телекинез. Столько ручек да тетрадок надвигали, что до конца лекции искали свои, и доцент Петрушко не знал, ругать нас или пятерки автоматом ставить.
– Приехали, – сказал Клим Сергеич, глуша мотор. – Вот от той березы пойдете пешком.
На отшибе, метрах в ста от «той березы» находился всего один дом. С одним окошком.
И без признаков тропинки от проезжей дороги.
По уши в снегу (вру, всего по пояс) мы наконец доползли (доплыли, догребли) до заветной дверцы.
Едва стукнув, получили разрешение войти. И даже за веревочку дергать не пришлось – дверь оказалась открытой.
СенЕй в этой избушке не было, всего лишь маленький предбанник, отделенный от единственной комнаты (эдакой древней студии: спальня, гостиная, кухня – три в одном) ветхой дерюгой.
– Ой,
