дети на свистульку:чудак-старик – старьём живёт!
Он детство ж – как бы наживульку –
навек им к памяти пришьёт.
Ноктюрн. Звезда
Есть предрассветное единство
сознания и бытия,
когда звезды упавшей льдинка
осветит почек острия,
а всё высоких рощ убранство
уже под инеем в ногах,
и вдруг означится пространство
миров – цветами на лугах.
И не звезде в кончине быстрой
возобновление прозреть:
Вселенной быть и божьей искрой
в глазах ничтожества сгореть!..
Торг
Заглянул ко мне дьявол на днях.
– В чём дело, говорю, выкладывай!
– Я, говорит, насчет души.
– Какие, говорю, у тебя с ней проблемы?
– Не у меня, говорит, у тебя.
Я возмутился:
– Ах, чёрт возьми!
Он тут же в ответ:
– Возьму, говорит,
дам цену – не прогадаешь.
Не задумываясь, товар я выложил:
эх, пропадай душа!
Ну, говорит, и дерюжка –
в прорехах, насквозь износилась,
так что беру, чур, на вес.
Надо ж, нашёлся старьёвщик,
уже и весы наготове:
тут же на чашку душу,
а на другую – гирьку.
Ан у души перевес!
Нечистый так и подпрыгнул:
– Вот еще чертовщина!
Поставил гирю побольше,
перевес опять у души.
Выложил все разновесы,
а чашке с душой хоть бы хны.
– Это, кричит, подмена!
Сунул в прорешку палец,
отдёрнул и давай на него дуть:
– Ой, говорит, горячо!
Нет, пекла и своего хватает!
И с инструментарием без церемоний
выметнулся в окно.
Выходит, невежа, однако.
«Душа не покидает естества…»
Душа не покидает естества,
душа – узилище почти невольных связей,
пока в них боль – она ещё жива,
без них она окатыша безглазей.
Я рвущиеся ниточки вяжу
(ведь связи нам непросто достаются,
и потому я ими дорожу),
но беспрестанно рвутся, рвутся, рвутся…
Перестаю вязать я узелки,
и вот свободно мне и слепо тотчас,
и тотчас же сознательно силки
для жизни я вяжу, сосредоточась.
Душа не покидает естества.
«Равно я перед ней в долгу…»
Равно я перед ней в долгу,
добру причастный или худу.
Реликвий не поберегу
и что забуду – пусть забуду.
Былая горечь в новостях
исчезнет вымысла бесследней.
В
