грех пострадала, Михайло Петрович. Вы бы сказали, батюшке-то своему, чтоб не гневался.
– Скажу, Марфуш, покормишь нас с Катюшей, и тогда обязательно словцо за тебя замолвим,– пообещал Мишка.– Силиверстович, по-моему, не прав Петр-то Павлович? Невинного человека обвинил, Бог знает, в каких преступлениях,-
Марфуша, услыхав про "словцо" заметалась от плиты к столу с такой поспешностью, что заместо двух чашек борща, налила три и ложек выложила столько же.
– Это ты, Марфуш, кому третий прибор установила? Двое нас с Катюшей. Или ты и Силиверстовича подкормить решила?
– Оне уж отобедали,– растерялась Марфа.– Это я в заполохе-то напуталась,– и чуть не расплакалась из-за этой оплошности.
– А сама-то обедала уже? Нет? Ну, так и присаживайся, давай с нами. Павлушка-то где, что-то не вижу?
– Павлуша из классов не вылезает. А Федор-то Леонидыч гнать не велел. Говорит, смышлен и когда вырастет, то всенепременно ученым будет,– покраснела Марфуша, усаживаясь за стол.
– А ты сама-то грамотна?
– Где уж нам-то. Считать вот выучилась до ста с Тихоновной, а буковицы шибко сложно постичь. Да и к чему мне? Вон, Тихоновна говорит что надо. А, Гриня, говорит "на кой леший?" Кого слушать?
– Тихоновну, она старше. А Грине мы объясним, что не прав он. Учись, Марфуша, читать. Я тебе книгу с кухонными рецептами подарю.
– Ой, правда?
– Вот те крест, подарю. Будешь по книге готовить. Тогда Петр Павлович зауважает небось.
– Ох, и трудно это азбуку-то постигать. Я уже три буквицы знаю. Аз, Буки и Веди.
– Старайся, Марфуш. Я к вам на постой четверых мужиков на недельку привел. Потерпите с семейством? Заплатим за беспокойство,– вспомнил Мишка о насущном.
– Так я что? Как Гриня скажет.
– Гриня сказал, как ты, так и он.
– Ну, вот и ладно. Пусть живут сколь надо. Мужики-то смирные?– забеспокоилась Марфа.
– Смирные, мухи не обидят. Вот у Катюши можешь спросить – она не даст соврать,– заверил ее Мишка.
– Хорошие ребята, но ты с ними построже. Коль чего сказала, так требуй, чтоб выполняли. Они строгость любят. Привыкли видать сызмальству,– подтвердила Катюша, улыбаясь.
– Вон как? Хорошо, что упредила. Буду по строжей,– Марфуша воинственно стукнула кулачком по столу, наморщила курносый носик и вдруг гаркнула фельдфебелем:
– "Равняйсь. Смирна!"– Мишка подпрыгнул от неожиданности. А Марфуша засмеявшись, спросила:
– Так ладно, аль громче надоть?
– Ну, папенька…– Мишка изумленно уставился на кухарку.– Всех заразил тут своими армейскими штучками. Кадеты, наверное, строем ходят?
– А и правильно,– махнула рукой Марфуша.– В форме – так нечего толпой праздной прогуливаться. Только больно уж громко топочут, все разом когда,– наверху раздался звонок и тишина наполнилась гулом голосов.
– Обед у кадетов-то. В столовую сейчас нагрянут,–
