щедро отсыпал Огюсту в ладони монет и похлопал его по щуплому плечику:
– Веди своих орлов, командир. С песнями чтоб. Знаете хотя бы одну? Нет? Ну, братан, так не годится. Запоминайте, специально для паломников псалом сочинен.
Как будто ветры с гор
Трубят всем нищим сбор
Дорога нам до гроба далека
И уронив платок,
Чтоб не видал никто
Слезу смахнула девичья рука
Не плачь, девчонка, пройдут дожди
Мы все вернемся, ты только жди
Пускай далеко твой верный друг
Любовь на свете сильней разлук!– напел мелодию и слова Серега.
– Запомнили? Вперед. Запевай!– и шайка, вывалившись на улицу, зашлепала по ней в южном направлении, на десять голосов распевая "псалом":
– Дорога нам до гроба далека…
– Ну вот, шлягер запустили,– обрадовался Серега.– В Иерусалиме такими темпами к осени будут. Поехали Вилли искать. Филя, вперед!
Париж бурлил. Похоже, что все горожане высыпали на улицы и устроили массовые гуляния. Толпы народа вывалили на набережные Сены и восторженно слушали участников штурма Бастилии, которые возвращались от крепости и, собирая вокруг себя любопытных, расписывали в красках, как героически они "штурманули" королевскую твердыню.
Мишка с Серегой подъехали к одному из таких ораторов, который взобрался на телегу и с нее делился, с окружившими его парижанами, впечатлениями от штурма. Мишка с удивлением узнал в ораторе, того самого замухрышку в помятом цилиндре, которому он объяснял пару часов назад про флаг и деньги в закромах Бастилии. Цилиндр коротышка где-то потерял и теперь у него на голове красовался блестящий в некоторых местах шлем, а на тушке помятая кираса швейцарского наемника. Прихватил, очевидно, во дворе Бастилии. Вид в ней у оратора был воинственный и грозный. Коротышка размахивал руками и выкрикивал в толпу парижан свои впечатления от штурма:
– Эх, как мы им! Вот этими самыми руками,– потряс он кулачками.– Троих швейцарцев задушил.
– Да иди ты,– не поверил Мишка.
– Или четверых, я и не считал. Их там как тараканов было. Коменданта с офицерами всех в ратушу поведут. Я сам слышал,– коротышка приложил руку козырьком ко лбу и радостно сообщил:
– Вон, ведут уже,– толпа заволновалась и развернулась в сторону процессии двигавшейся в их сторону. По набережной двигалась группа арестованных защитников крепости, окруженных конвоем из гвардейцев и вооруженных ремесленников. Инвалиды и Швейцарцы-наемники, подталкиваемые прикладами и пинками, шли, понурив головы, а народ забрасывал их тем, что подворачивалось под руку. В арестованных летели недозрелые каштаны, обломанные ветки и даже камни.
– Предатели. Изверги!!!– заполошно заорала какая-то прачка, добавляя остроты в народное негодование и схватив ушат с помоями, стоящий у ее ног, швырнула его в процессию. Совершенно не заботясь, о том в кого он попадет. Помоями окатило в первую очередь
