лянуть. Смотаемся. Только сначала домой в Питер и хоть недельку отдохнуть дадим моей шее.
– А что с ней?– притворно удивился Мишка, а Серега возмущенно сверкнул глазами:
– Сломали ее сегодня, блин.
– А-а-а! Это реакция у тебя хреновая. Я вот руку успел подставить и обошлось.
– Реакция! Повезло просто тебе обормоту. Хреново аркан метнули. Пацан, пади, и кинул, которого ты потом пожалел?
– Не спрашивал я, кто там его кидал. Какая разница? Ну, хоть и он?
– Да, без разницы, конечно,– Серега потер шею.– Домой?
– Погоди, успеем. Я вот что вспомнил. Мы за этой всей беготней кое-что забыли, а вот сейчас вдруг вспомнилось ни с того ни с сего.
– И что?
– Здесь в Сибири три пирамиды задекларировано. Во, какое словцо! Где еще две?
– Действительно, я тоже припоминаю, что про три говорилось. Нашли мы эту, и она нас настолько ошарашила, что мы про две еще и забыли на фиг. Ну-ка Алевта сейчас дернем,– Серега застрекотал клавишами.
Алевт зарябил с экрана своим свитером пестрых, попугайных расцветок и, улыбнувшись, прогудел в седую бородищу:
– Рад вас видеть, корефаны.
– И мы. Скажи, Ал, где находятся еще две пирамидки типа этой, но поменьше?
– Вопрос понятен. Отвечаю. Так рядом, рукой подать. Это один комплекс. А попасть туда можно по транспортным туннелям. По любому из шести. В два плевка.
– Почему не поставили нас в известность об этих объектах?
– Не спрашивали, вот и не ставили,– резонно возразил, расплываясь в улыбке Ал.
– Покажи, что там они из себя представляют. Назначение основное их и ну… Интерьер, конечно.-
Пирамиды оказались вдвое меньше Главной и располагались последовательно одна за другой в сторону от правильного квадрата, выписанного водами Сухой Тунгуски.
Одна из пирамид являла собой маленький заводик с десятком цехов, а вторая являлась складом готовой продукции и сырья.
– И что за продукцию выпускал этот заводик?– спросил Мишка.
– Понял, отвечаю. Вот списочек извольте глянуть. Все что на складах, от туда, блин,– Ал опять блеснул улыбкой.
– Та-а-ак! А система безопасности? Собственная что ли?
– Нет, общая. На схемах она обозначена, как система объектов под индексами, вот вы и не обратили внимания, даже включив в общую систему профилактических мероприятий.
– Смотреть будем, Миш?– Серега вопросительно взглянул на Мишку.
– Достаточно на сегодня,– Мишка оторвал взгляд от экрана.– Успеем. Куда они на фиг денутся? Тысячи лет стояли, постоят еще недельку. Поехали домой.
"Неделька" как-то не заметно вытянулась в целый месяц и жизнь повседневная, современная так закрутила, что однажды/ опять же сидя на кухне у Федора Леонидовича/ Мишка на "общем собрании" всех посвященных посетовал, что совершенно замотался, а ведь откладывать надолго ревизию объекта в Афгане нельзя.
– Предлагаю всем туда смотаться, Леонидович, тебе-то больше всех должно быть интересно, на шедевры взглянуть. Вон, тигр-то с лошадью стоят, а там таких тысячи. А картины мы с Серегой вообще не смотрели. Ну а для нас главное систему контроля проверить и попробовать пройти на нижние уровни. Там ведь пирамида перевернутая. Сколько, Серега, уровней?
– Чего спрашиваешь? Любимая цифра допотопников, само-собой разумеется. Интересно куда выходят основные лифты? Я прикидывал по плану, получается где-то в районе городка Мазари-Шарифа.
– Как же тогда их до сих пор там не обнаружили?– удивился Академик.
– Глубина большая, а городок низкоэтажный, ну а выход видать завалило во время катаклизма всемирного. Потопа, я хотел сказать,– Серега озвучил первую пришедшую ему в голову версию и Федор Леонидович, взглянув на него, пожал плечами.
– Мне, молодые люди, конечно же, интересно взглянуть на все эти шедевры, но в последнее время что-то и меня закрутило в 18-ом. Петр Павлович просто деспот. Сам покоя не знает и нам не дает.
– Вы меня уж простите, Федор Леонидович, но без вас там никак. Пока эти "хроники" еще нам на шею три пирамиды умудрились повесить и целый Гугол металла рыжего, мы-то, что особенного сделать с вами успели?– хмыкнул сочувственно Петр Павлович.
– Как знать. Что важнее? Тонны эти или люди, которые сейчас в 18-ом технологии 19-го и 20-го осваивают? Мы цвет нации создаем. Мировоззрение определенное формируется. Благодаря ему, может быть, здесь и сейчас мы сидим за столом а не на "пеньках горелых", как точно охарактеризовал негативные последствия Евлампий Силиверстович.
