столь грубого голоса. Последнее, что помню – у меня началось кровотечение. А дальше пустота, провал, а потом слова этого мужчины.
– Прекратите со мной разговаривать в таком тоне и отвяжите меня, – начинаю закипать.
– Как только сделаем нужную процедуру, тут же развяжем, – опять ехидные нотки в голосе.
Что он имел в виду под искусственными родами?
– Не смейте ничего мне вводить! Я ничего не подписывала и ни на что не давала разрешения! – мой голос такой уверенный, что не узнаю сама себя.
– Женщина, – вклинивается в мои мысли женский голос, – у вас на шестом месяце замер плод.
«Замер плод», – я проговариваю про себя эти слова и не могу их осознать, не могу поверить.
– Вы что-то путаете, я выписалась из больницы два дня назад, у меня все хорошо.
– Женщина, – на меня смотрит тетенька в белом потрепанном халате, с ярко накрашенными розовой помадой губами, – какая разница, что было два дня назад? Я вам говорю, что у вас произошло на данный момент. Сейчас потерпим чуточку, я введу лекарство, а потом уже можно и вставать. Леонард Сергеевич, сходите к родителям и сообщите, что их дочь пришла в себя.
***
– Дарья, дыши глубже, – командует медсестра.
– Я стараюсь.
Мое тело стонет от боли. Я читала и знаю, что такое схватки, но и предположить не могла, что это настолько больно.
– Ааааа! – рвется крик из груди.
– Скоро родишь уже, Орлова.
Не слова, а стальное лезвие по сердцу. Хочется в этот момент исчезнуть, отключиться, получить черепно-мозговую травму и проснуться с амнезией. Только бы не знать, что рожаю мертвого сыночка.
– Нужно больше ходить, тогда и роды быстрее начнутся.
Медсестра словно специально подливала масла в огонь. Хотелось подойти в этот момент и треснуть ей по голове толстым журналом, что лежал на ресепшене.
Дыши, Даша, дыши.
И я продолжаю дышать. Хотя для чего – не знаю. Сейчас во мне, скорее всего, говорят инстинкты самосохранения, так как я в здравом уме и при памяти. Вспомнилось, как четыре часа назад, когда мне, наконец, развязали руки, медсестра с ярко-розовыми губами сказала, что я грозилась убить не только себя, но тех, кто подойдет ко мне близко, прижимая к шее острые зубчики вилки. Откуда она оказалась у меня, не могу даже представить. Пришлось применять ко мне кардинальные меры, а какие – она не сказала.
Кровотечение остановили с помощью уколов, а для обуздания агрессивной меня ввели лошадиную дозу успокоительного – теперь ведь для этого нет никаких противопоказаний.
– Ааааа! – снова вырывается из горла, когда меня скручивает пополам очередная схватка.
– Орлова, считай секунды, – медсестра выглянула из-за стойки, – хотя давай в родовую.
Несмотря на полноту, медсестра с ловкостью пантеры вытекла из-за стола и, подталкивая меня по длинному коридору вперед, шла следом.
– Катерина,
