огонек, приблизив к нему ладони, словно хотел защитить от ветра и согреть маленький живой росток. Хирдманы часто посмеивались, говоря, что огонь любит рыжего Регне: ни у кого костер не загорался так быстро даже на сырых дровах в сырую погоду. А сам Регне говорил, что огонь любит его вовсе не за рыжие волосы, а за то, что он сам его любит.
Вооружившись факелами, хирдманы ходили в ельник, носили оттуда к костру охапки лапника на подстилки. Старый Кольгрим развязывал мешки, раскладывал хлеб и вяленое мясо, приговаривая, что с хорошей едой и огнем никакое колдовство не страшно! Эйнара Торвард конунг послал обойти место ночлега и очертить его клинком, нацарапав защитные руны, раз уж у него так хорошо получается.
– Иди, иди, должна же быть и от твоей учености какая-то польза людям! – подгонял его Ормкель, который сам не знал ни одной руны.
– Да, защита от ведьм нам не повредит! – соглашался Халльмунд. – Может, их тут вовсе и нет, но, как говорит Гельд Подкидыш, лучше выглядеть немного глупо при жизни, чем очень умным, но после смерти!
Огонь костра, зажженного людьми, был виден в сплошной тьме далеко-далеко. На него и держала путь маленькая рыжая ведьма верхом на волке.
– Поторопись, Жадный! – бормотала она, вцепившись в густую шерсть на загривке своего скакуна и крепко сжимая коленями мохнатые бока. – Поспеши, мой неутомимый!
Волк стлался над темной землей, над мхами и лишайниками, над болотными кочками и ребрами скальных выходов, перелетал через овраги и завалы бурелома, в стремительном беге пожирая пространство. Он был огромен и тяжел, но ни единый сучок не трещал под его сильными лапами. Любой, будь то человек или тролль, кому случилось бы увидеть на пустынной темной равнине эту могучую тень зверя с горящими зелеными глазами, принял бы его за жуткое видение, за духа-двойника великого злодея, несущего ему весть о скорой смерти. Маленькая фигурка ведьмы, одетой в такой же волчий мех, сливалась со спиной зверя и становилась почти незаметна.
Далекий огонек постепенно рос, наливался силой. Вот уже можно было разглядеть полянку вокруг него, несколько человеческих фигур. Ельник кончился, впереди открылось пространство долины, поросшее мхом и усеянное беспорядочными мелкими холмиками. Волк поднялся на один из холмиков возле самой опушки ельника, и здесь всадница остановила его и сошла на землю.
– Здесь хорошее место, Жадный! – бормотала она.
Он был ее верным спутником и помощником, надежным другом, единственным близким ей существом с тех пор, как она осиротела. Прислушиваясь к словам дочери великана, Жадный наклонял огромную голову, подергивал чуткими ушами. Отвечать ей он не мог, но они отлично понимали друг друга.
– Посмотри на них, Жадный! – Ведьма положила руку на загривок сидящему волку и показала ему на огонек. Головы их находились вровень друг с другом. – Посмотри, они там! Они славно прогулялись в нашем тумане, теперь хотят отдохнуть! А утром они думают попробовать
