не будь он приверженцем «змия зеленого». Ведь до последних порток пропивался акаянный. Наш Нижегородский. Жаль балбеса. Пропадет, талант зароет. Эх, люди. Слабы пред соблазнами чувственными. Аз многогрешный сие ведаю.
Из домашних дома оказалась только супруга Ивана Петровича Авдотья Васильевна и сынишка Дмитрий.
– Пусто ноне,– вздохнул Иван Петрович.– Старшие все при должностях в Санкт-Петербурге подвизаются. Средние в учебе. Вот Димша пока один и радует. Авдотья, самовар давай. Гостей потчевать с мороза. Все что в печи на стол мечи. Не ударим лицом в грязь перед московскими гостями?
– Да что ж ты, батюшка, Иван Петрович, меня как хозяйку в краску вогнал,– взглянула на него укоризненно супруга.
– Пироги нынче пекла Авдотьюшка-то, славные они у нее получаются. Я ведь из-за них почитай только на ней и женился. Чревоугодник, каюсь грешен. Вовремя вы поспели, господа,– продолжил весело тот.
– Вот и моя так же воспользовалась слабостью,– обрадовался Серега.– Ох, хитрый народ эти женщины. Знают чем нашего брата зацепить.
– Вот значит как?– надула губки Аннушка.
– Пойдем, голубушка, не слушай ты их речи акаянные. Я уж привыкла к подковыркам своего, за столько-то лет, и мимо ушей пропускаю,– обняла ее за плечи Авдотья Васильевна, женщина дородная.– Помоги-ка с самоваром. Пусть их покуражатся.– после чая с пирогами, прошли в «кабинет» хозяина. Назвать это помещение кабинетом язык, пожалуй, ни у кого бы из присутствующих не повернулся. Но хозяин назвал эту мастерскую, заваленную в творческом беспорядке всякой– всячиной именно так и никто оспаривать это не стал.
– Прошу, господа, присаживайтесь, кто, где хочет,– Иван Петрович расположился в рабочем кресле, которое у него перемещалось влево вправо по специальным штангам.
Кроме того, еще и поворачиваясь в стороны, позволяя сидящему, не вставая, дотянуться, до любого уголка этого стола-верстака. С прикрученными к нему разными приспособлениями. Из-под столешницы, выдвигалась откидная доска, выполнявшая роль кульмана и сейчас к ней был приколот лист бумаги, на котором Иван Петрович что-то вычерчивал, очевидно, вчера.
Сейчас в «кабинете» было достаточно светло, а вот для сумерек гости приметили, несколько осветительных приборов со свечными огарками, окруженными сложными сферическими зеркалами.
Висели эти «подсвечники» на выдвижных штативах, поворачивающихся и опускающихся.
– Хитро,– похвалил Силиверстович конструкцию, приглядевшись.– Вот такую систему и нам бы надобно применить для ламп керосиновых. Не уступите идею, Иван Петрович?
– Да Христа ради. Берите и пользуйтесь,– Кулибин, напрочь лишенный коммерческой жилки, умершей, очевидно, в его роду вместе с отцом купцом и ему не передавшейся, снял с полки журнал и, полистав его, открыл на нужной странице.– Прошу. Копируйте.
– Спасибо!– Силиверстович с любопытством всмотрелся в чертеж зеркальной сферы, пытаясь понять главную идею – крепление и сочетание
