вокруг оси. Нетерпеливость отнимала у тела часть ловкости. Вывеска со звоном стукнулась о низкий заборчик, возвращаясь ударом в голень. Улакач зарычал.
Горан нырнул в ближайшие двери.
Пекарня… Запахи свежей выпечки одурманили голову, отзываясь голодным урчанием в желудке. Горан обошёл колонну из стекла: внутри маняще блестели подносы с пирожными. Поворот к прилавку. Его лицо уперлось в тёмную грудь высокого человека.
– Внимательнее!
Рука в кожаной перчатке отстранила Горана на шаг. Угольная шерсть плаща. Красное зарево клыков командирских шевронов опалило взгляд. Костюм пешего воина, высокие сапоги. Глаза скрывала тень шляпы. Горан утратил дар речи, ветвь за поясом брюк показалась огромной корягой. Перед ним возвышался гончий Казмера.
– Простите, – тихо ответил кудесник предводителю группы, опуская взгляд в сторону.
Пекарь, краснощекий скупец Томху, прервал разговор с двумя гончими, посылая неуклюжему мальчишке угрожающий взгляд. Важные посетители отказались от льстиво предложенного Томху пирога и обернулись к Горану. Он робко попятился к деревянной стене. Предводитель шагнул следом.
– Род, – потребовал, протягивая руку.
Родом в Царне называли нашейные кулоны в форме крупной капли из прозрачного минерала геуса, внутри которого мастер родословных помещал имя человека, имя семьи, дату и место его рождения. В зависимости от рода занятий человека, геус отливал бирюзой у моряков, золотом у ремесленников, зеленью у крестьян. Крадушей он не чувствовал, только кудесников – геус Горана пульсировал красками, словно хамелеон. После административных и военных реформ Казмера каждый житель страны носил при себе Род как вещь, обличающую человека пред скипетром власти.
В крупной руке гончего фигура минерала напоминала горную слезу с чёрными вкраплениями букв. Горан затаил дыхание, в страхе осматривая шиповые булавы из моровой сланы в крепежах за спинами гончих.
Ни слова.
Гончие Казмера попрощались с пекарем и бесшумно удалились.
Кудеснику показалось, что свечи вспыхнули ярче, запахи обрели сладость, тепло вернулось к рукам и ногам, ведь посетители унесли с собой казематный холод.
– Ты поглазеть явился? – сварливо спросил Томху, скрещивая загорелые руки на белом фартуке, обтянувшем округлый живот. Мелкие глазки пекаря терялись за кустистыми бровями, и Горан не мог понять, на что так рассержен обеспеченный человек. – Речь отняло? Эй, покупать будешь?
Горан нерешительно приблизился, осмысливая внезапную встречу.
– Это были гончие?
– А то ты не знаешь? – Томху прищурил глаза и ухмыльнулся.
За спиной пекаря румяным ассорти ютилась на полках выпечка: булочки, косы с вареньем, пирожки, «завертыши» с сухофруктами. Круглые булки ржаного хлеба белели россыпью семян.
– Я
