в противность именного его императорского величества повеления о именовании того города Новороссийском» [107. Г. К. 23. № 1. Л. 14].
«Мои министры… Вообще эти господа очень желали вести меня за нос; но, к несчастью для них, у меня его нет» [См.: 161. С. 320].
Офицер Преображенского полка Александр Шепелев 14 августа 1797 года «переведен в Елецкий мушке терский полк за незнание своей должности, за лень и праздность, к чему он привык в бытность свою при Потемкине и Зубове, где вместо службы обращался в передней и в пляске» [67. С. 245].
Некоторые из этих примеров и десятки подобных хорошо известны и многократно осмыслены как характерные черты павловской эпохи.
В 1901 году, к столетию цареубийства 11 марта, А. Гено и Томич составили целую книгу объемом в 300 страниц «Павел I. Собрание анекдотов, отзывов, характеристик, указов и пр.», соединившую истории, прежде рассеянные в мемуарах и периодике.
Сразу заметим, что будем осторожно пользоваться «павловскими анекдотами», проверяя их подлинность там, где возможно. Дело в том, что социальная репутация Павла у «грамотного сословия» была такой, что кроме реальных историй ему охотно приписывали десятки недействительных или сомнительных[22]. Вот некоторые примеры.
«Полк, в Сибирь марш!» – этот знаменитый рассказ о воинской части, шагавшей в ссылку до известия о гибели императора, вероятно, соединяет две разные истории. Прежде всего, это опала, которой по разным причинам подвергся конногвардейский полк: «Дух нашего полка постарались представить в глазах государя как искривление опасное, как дух крамольный, пагубно влияющий на другие полки». Наиболее суровой репрессивной мерой был арест командира полка и шести полковников, за «безрассудные их поступки во время маневров». В этот период полк был «изгнан в Царское Село» [56. С. 67, 68]. Как утверждает Д. Н. Лонгинов, «во время этой расправы было произнесено <Павлом> среди неистовых криков слово „Сибирь“. В тот же день полк выступил из Петербурга, но еще недоумевали и не знали, куда идут, пока не расположились в Царском Селе» [107. Г. К. 22. № 7. Л. 59].
Таким образом, произнесено было «Сибирь», но шагать надо было только до Царского Села; возможно, что оскорбительная угроза отложилась в памяти очевидцев и в будущем заострила описание события. С этим рассказом, вероятно, соединился другой: о казаках, отправленных на завоевание Индии и возвращенных с Востока сразу же после смерти Павла. И вот из одной поздней работы в другую проходит «полк в Сибирь…». Но не было такого полка!
Другая знаменитая история: на бумагу, содержавшую три разноречивых мнения по одному вопросу, Павел будто бы наложил бессмысленную резолюцию «Быть по сему», то есть как бы одобрил все три мнения сразу. Однако М. В. Клочков, исследовавший вопрос в начале XX века, нашел этот документ. Там действительно были три мнения: низшей инстанции, средней и высшей – Сената. Резолюция Павла, естественно, означала согласие с последней [См.: 74. С. 42–43].
Социальная репутация
Отчего именно у Павла была столь дурная репутация, кто ее создавал, поддерживал, –
Впрочем, исторический факт, осмысленный потомками как анекдот, фарс, блекнет, теряет заряд даже при самом точном пересказе, так как рассказчику обычно ясна нелепая, смешная сторона ситуации; более того, пересказ рассчитан на понимающих слушателей, но совсем непросто вообразить ситуацию, при которой этот же анекдот – серьезное дело, представить ту систему координат, где он не смешон вообще.
