нос Адольфу.– Это радио? С кем ты по нему связывался?– Гитлер наморщил лоб, рассматривая чертеж.
– Серого цвета,– добавил ему информации Михаил.
– Нн-е-е-т. Это не радио – это медальон, который мне от папаши достался. Совсем дешевый. Когда-то его подарили отцу и он был с цепью, а потом цепь потерялась, а эмаль отвалилась и он ни на что не стал годен.
– Зачем же ты его таскаешь тогда с собой?
– Это мой талисман. Отец считал, что медальон принес ему удачную карьеру, когда он был так же молод, как я теперь и поступил на службу к Кайзеру.
– И где он теперь этот «талисман»?
– В Мюнхене, на квартире у Йозефа.
– Задницы?
– Да,– не стал перечить Гитлер и вступаться за портного.– Задницы.
– Проверим. Фридрих, пошли туда агентов. Пусть согласуют свои действия с полицией Мюнхена и произведут обыск у этой Задницы в квартире. Представляю сколько интересных вещиц они там обнаружат. Наверняка оружие и бомбы.
– Нет, господа. Зря потеряют время. Йозеф очень лоялен к властям, у него очень большая семья и он… он глуп, как все лавочники,– попробовал все же своеобразно заступиться за портного Гитлер. Тот все же приютил его когда-то почти бескорыстно и предоставив крышу над головой, еще и работой обеспечил.
– А ты умен, как все Гитлеры? Ах, как умно вел вчера себя всю вторую половину дня. Водички не желаешь?
Адольф, у которого першило в пересохшей от волнения глотке и губы потрескались, тем не менее отрицательно затряс головой в нелепом берете.
– Как хочешь. Я ведь по доброте душевной предложил. Помыться бы не мешало. На клошара французского похож. Пей и умойся. Не будем заливать насильно. Фридрих, убери шланг и затычку, парень дает правдивые показания без водных процедур,– Гитлер, поверив в искренность сказанных Михаилом слов, благодарно кивнул и встав на колени перед ведром, принялся утолять жажду, сунув лицо в ведро. Застоявшаяся в бочке дождевая вода показалась ему родниковой. Никогда в жизни до того и никогда после ему не приходилось и не придется пить такую вкусную и полезную для организма воду. Выхлебав полведра, Адольф принялся споласкиваться во втором ведре и через пять минут с мокрым лицом стал выглядеть гораздо приличнее, смыв вчерашнюю кровь и сегодняшние сопли и слезы.
– Продать тебе, недоумку, нечего, кроме умения елозить карандашом по бумаге, чтобы вернуться в Мюнхен? Так?
– Так, господин майор,– Гитлер протирал мокрое лицо носовым платком и ждал окончательного решения, которое примут жандармы. С надеждой поглядывая на них.
– Ну что же, парень. С этого дня тебе придется поработать на жандармерию Австро-Венгрии. На Родину свою. Ты ведь патриот или нет?– Гитлер кивнул, соглашаясь.– Подпишешь обязательство о сотрудничестве и свободен. Секретным сотрудником будешь теперь нашим. Сексотом. Согласен?
– Согласен, господин майор. Я всегда
