потащили к деревьям, видневшимся уже рядом. Ей приходилось бежать за лошадью, так как если бы она упала, никто не стал бы ей помогать и поднимать, а просто потащили бы по земле.
Двое отделились от всех и ускакали вперед, как услужливо пояснил связавший ее: «чтоб найти сук по прочнее». В голове было миллион мыслей, но ни одной, которая помогла бы ей спастись. Сперва, паника просто накрыла с головой. Она понимала, что сейчас тихо, мирно, без суеты ее повесят, и на этом закончится ее бесславный и такой короткий путь. Веревки ей не разорвать, оправданий ехавшие рядом мужчины слушать не будут, да и этот, который с противным голосом, не дал бы ей возможности рассказать и объяснить все. Вон, с каким проворством, он пресёк ее попытки рассказать как все было. Она бежала, но в голове продумывала что же делать. Панику удалось слегка усмирить. Сейчас надо было собраться, а нервничать она потом будет. Первой мыслью было – вырваться воздействовав на весь отряд так же, как она делал это с животными. Ведь по сути человек то же животное. Тут крылось несколько НО – не факт что она сможет разом «отключить» всех, а как только первые поймут что происходит, они ее просто пришибут на месте – не церемонясь, во вторых людей было слишком много, в третьих – не факт что на людей действует ее влияние, как и на животных, ну и самое главное – она боялась навредить. Нельзя делать то, что может принести вред. Вдруг у всех них потом голова взорвется, или сердце остановится…а там же семьи.. это надо на крайний случай оставить. Если на лошадей повлиять – так тех, кого лошади скинут или унесут, может покалечить, к тому же они вернуться и закончат начатое, да и лошадь, к которой она привязана, тоже понесет… Вот так, прокручивая разные варианты спасения они всей группой добрались до дороги, и до леса соответственно.
Дарина пыталась остановить вновь поднимающуюся панику. Она попыталась мычать, показывая, чтоб ей вытащили изо рта кляп и она поговорила. Но мужчины, обходили ее стороной, не поднимая глаз. Почти от всех веяло целой гаммой чувств. Тут был и страх и жалость, и интерес, и даже похоть. Стараясь не смотреть на пойманную женщину, мужчины молча подошли к дереву, на котором, к толстой ветке, уже была примастерена удавка теми двумя, что выехали раньше. Что – то тихо обсудив, они вернулись к Дарине.
– Женщина, сейчас мы выполним волю старосты, но помня о том добре, что ты сегодня сделала днем, хотим спросить – каким богам за тебя помолиться и как тебя похоронить? Мы не встречали магов до этого и не знаем ваших законов. – сказал самый старший из них, старательно пряча глаза. От него так и веяло злостью и жалостью. Видимо совсем не нравилось происходящее тут.
– Я сейчас тебе рот освобожу, но если колдовать начнешь, то сразу назад кляп и вставлю. Тогда отойдешь в мир усопших, за Грань без молитв.
Как только убрали кляп, Дарина поняла, что очень хочет пить, да и рот нещадно болел от такого обращения.
– Спасибо тебе, добрый человек. Только молиться я не буду. Не помню я своих богов. Правду мою слушать о том, что случилось, думаю, вам не дадут, – и Дарина пристально посмотрел,
