зовут Тома, мне он очень нравится, и ему это известно.
Парень замечает ее и улыбается ей издали. Вскидывает вверх подбородок, как бы здороваясь с ней. Видно, что ему интересно, о чем это Мартина разговаривает со взрослым парнем.
– Да, по-моему, ему это известно. Он специально дурачится с моими подружками и злит меня. Если только узнаю, кто ему это сказал… Но пока не уверена, что это серьезно… Во всяком случае, ему и в голову бы не пришло написать такое.
Я смотрю на Мартину и думаю: сколько же ей еще предстоит пережить. Думаю о красоте ее первой любви, о том, что ее ждет, о том, что все мы думаем, что любовь никогда не кончается.
– Самое большее, на что он способен – это делать тупые надписи для своей спортивной команды. И еще, знаешь что? Это я тебе обязательно должна рассказать. Однажды мои родители, которые живут вместе уже сто лет, или около того… так вот, однажды они ругались дома, как бешеные, а я сидела у себя в комнате и все прекрасно слышала, и мама вдруг сказала отцу: «Ты меня никогда не любил, ты просто все рассчитал: увидел, что я порядочная девушка, и тебе будет со мной хорошо… но это – не любовь, слышишь? Любовь это не расчеты, как у кассы в магазине. Любовь – это когда крышу сносит, когда делаешь невообразимые вещи, например, как та надпись на мосту. Я и ты… Три метра над небом. Вот что такое любовь». Так она ему сказала, понял? Классно, да? Что ты думаешь, Стэп? Мама ведь права?
– Эта надпись была для одной девочки.
– Да знаю я, для Баби. Она здесь живет, в Стеллари, в доме четыре, я ее знаю и часто вижу. Я знаю, что это была твоя девушка, я все знаю.
Она начинает меня утомлять. Что она может знать? Что она знает? Мне нет до этого дела.
– Ладно, спасибо, Мартина, мне надо ехать.
– Вот мы с девчонками и говорим, что ей здорово повезло. Такая надпись. Если бы мне мой парень написал такое, я бы ни в жизнь с ним не рассталась. Можно тебя спросить?
Я не успеваю ответить.
– Ну почему же вы расстались?
Отвечаю не сразу. Завожу мотор. Это единственное, что я могу сделать.
– Не знаю. Если бы знал, обязательно бы тебе ответил.
Кажется, она всерьез разочарована. Но снова улыбается.
– Ладно, если когда-нибудь будешь проезжать мимо, может, съедим по пицце с помидорами, а?
Смотрю на нее с улыбкой. Мы с Мартиной, одиннадцатилетней девчонкой, едим вместе пиццу. Друзья мои офигели бы. Но я ей ничего не говорю. Пусть, хотя бы в этом возрасте у нее будут мечты.
– Обязательно, Мартина, если буду проезжать мимо…
Паоло нет дома. Может, он не вернется к ужину. В квартире-идеальный порядок. Офигительный. Собираю сумку. Носки, шорты, худи, трусы, футболочки. Футболочки. Полло всегда смеялся надо мной за то, что я люблю уменьшительные суффиксы. «Поедем на прогулочку. Кофейку не желаете? Мне бы две ручечки…» Наверное, это от мамы. Однажды я сказал об этом Полло. Он рассмеялся. «Если ты женщина, – сказал он, – ты всегда останешься женщиной». И мама моя засмеялась,
