И среди них-два мужика в трико. Один – волосатый, второй – не очень. На них – широкие майки, скрывающие животы. Они прыгают вразнобой, задыхаясь и пытаясь попасть в ритм. Но не попадают. Такое ощущение, что с самого рождения от них скрывали, что на свете существует ритм. Короче, им нелегко. Я иду дальше. За стойкой сидит парень: длинные, с крашеными прядями, волосы, загорелое лицо. Он самозабвенно разговаривает по мобильнику, по всему видать, с женщиной. Заметив меня, он продолжает разговор, потом поднимает взгляд и извиняется в трубку перед некой «Федой».
– Слушаю вас.
– Я хотел бы купить абонемент. На месяц.
– Вы у нас были когда-нибудь?
Оглядываюсь вокруг, потом снова смотрю на него.
– А Марко Туллио нет?
– Нет. Завтра утром можете его увидеть.
– Хорошо, тогда я лучше завтра запишусь, я его ДРУГ.
– Как угодно…
Ему по барабану, деньги-то не его.
Иду в раздевалку. Два парня переодеваются перед тренировкой. Они шутят и смеются. Болтают о какой-то девчонке.
– Прикинь, мы ужинали в пиццерии Монтекарло. Знаешь? Так вот, у нее то и дело звонил телефон. Это мужик, он военный. А она несла ему какую-то хренотень.
– Да ладно!
– Правду говорю.
Я переодеваюсь и слушаю, но уже знаю, чем все закончится.
– А она все время повторяла: «Да нет же, нет, я ужинаю с Дорой. Ну, помнишь, парикмахершей»…
– Да ладно, а он?
– А что он может сделать? Он ей верил. Потом мы пошли к ней домой, и пока она мне делала минет, телефон снова зазвонил.
– И что ты?
– Я? Я ответил, а что же еще!
– И что ты ему сказал?
– Мне жаль, но в данный момент она не может ответить: она разговаривает с Дорой.
– Да ладно! Супер! – и они смеются.
– С тех пор я называю свой член Дорой. А вот и он… – он вынимает его и показывает другу. – Чао, Дора, поздоровайся с Марио!
Они хохочут как ненормальные; парень с «Дорой», держа ее в руках, прыгает босиком по мокрому полу. В конце концов, он поскальзывается и падает. Его приятель захлебывается в хохоте, а я иду к тренажерам.
– Держи ключи, я их сюда кладу, – бросаю ключи от шкафчика с одеждой в коробочку на письменном столе.
Парень за стойкой, продолжая болтать по телефону, кивает. Потом, решив сказать мне что-то, прикрывает трубку рукой.
– Эй, шеф, сегодня можешь позаниматься так, но завтра оформи абонемент.
Он смотрит на меня, довольный собой – он тут основной, круче тучи – и с дебильной улыбочкой продолжает телефонный разговор. Повернулся ко мне спиной. Хвастается. Смеется. До меня доносятся его последние слова: «Слышала, Феда? Пришел тут и думает, что он у себя дома».
Он не успевает закончить. Я беру его за волосы. Пригорошней.
