вернется через какое-то время. Какое? Так что – придется молча ждать?»
От этих размышлений она очень устала. Внезапно разболелась голова. Да так, что пришлось звать нянечку. Та всполошилась и побежала за доктором.
Потом слышно было, как она семенила, едва успевая, за Максимом Олеговичем, при этом негромко причитая.
– Все у голубушки было хорошо, опять же – муж вечером приходил…
Встревоженное лицо врача, нахмуренные брови после измерения давления слегка напугали и Лену.
– Доктор, я все испортила?
– Вы тут, конечно, не очень виноваты. Но хочу спросить – кто вам давал разрешение волноваться?
Потом, обернувшись к нянечке, сказал:
– Дарья Петровна, под вашу ответственность. Полный запрет на посещения.
– А как же быть? Пока Лена спала, ее приходил проведать парень в серой куртке. И сказал, что придет завтра.
– Никаких посещений, – с нотками категоричности в голосе повторил Максим Олегович.
Сумерки сменились темнотой, а Лена все прокручивала и прокручивала картинки из своей жизни. А, заодно, проверяла свою память. Надеясь, что все уже в порядке, и все же опасаясь, что та может дать сбой.
Вот первая встреча с отцом Никиты. Высокий, широкоплечий, с улыбкой, которой были бы рады при съемках любого рекламного ролика. Он подсел в кафе за их с подругой столик. Сделав заказ, коротко перебросился парой фраз с кем-то из знакомых и внимательно посмотрел на Лену. Постепенно его взгляд становился все удивленнее и восторженней.
– Девушка, давайте знакомиться. Я уверен – вы моя судьба.
Они прогуляли почти до утра. Лене он показался невероятно интересным собеседником, поражающим своей галантностью и обаянием. А еще в нем было то биение жизни, которое иногда называют сексуальностью. Так что, когда они, расставаясь, договорились о новой встрече, она была почти счастлива. Потом абсолютно, безоговорочно счастлива – в день свадьбы. И когда появился сын. Она тогда была на последнем курсе института.
Чувства искажают действительность. Влюбленная первой, безоглядной любовью она не замечала недостатков мужа. Его эгоистичность относила к просто «залюбленности» матерью. Его не вполне законные методы добывания денег объясняла для себя и знакомых заботой о финансовом благополучии семьи. «Ведь надо, чтоб дети ни в чем не нуждались». И тут сложно было не согласиться. Лена частенько вспоминала свои далеко не обеспеченные детство и юность, пришедшиеся на годы перестройки. С заготовкой продуктов для каждого праздничного стола, начинавшейся почти за месяц. И постоянным выбором между нужным и необходимым при любой покупке.
А потом пошли перед глазами сцены его пьяных поздних возвращений, а то и невозвращений, которые объяснялись «производственной необходимостью». Ее терпения хватило на десять лет. Пока он не поднял на нее руку.
После развода потянулись
