style="font-size:15px;"> План баталии при Кунерсдорфе. Архив РГИА.
Размещенная за деревней, в низине, плохо подготовленная, она становится легкой мишенью для прусских пушек и гаубиц. Большинство нашей артиллерийской прислуги погибает, не успев ответить немцам. Они атаковали левый фланг русской армии и овладели пушками. Вся армия Фридриха выстроилась в одну колону: фронт её равнялся ширине обеих наших линий «а толстоте ея и густоте конца видеть нельзя было, но то примечать можно было, что неприятель, равным нашему новому фронтом и безмерною густотою, не смотря на свой урон, предпринял таким образом до самого нашего правого крыла и до реки Одера пробиваться, чего ради и великую часть артиллерии туда же привёз». Победа короля Фридриха была несомненна, и он приказал доставить радостные вести в Берлин. В знак победы он приказал увести с собой пленных и отбитые у русских орудия. Наш командующий генерал-фельдмаршал граф Пётр Семёнович Салтыков, которому к тому времени 61 год приказал генерал-майору Петру Ивановичу Панину укрепить новыми полками левый фланг и тем остановил стремительное движение пруссаков. Стремясь переломить ситуацию в свою пользу, Фридрих II бросил в бой свою конницу, считавшуюся тогда лучшей в Европе. Однако рельеф местности ограничивал её маневренность, и она не смогла должным образом развернуться. Немцам пришлось отступить под градом пуль и картечи. Несколько прусских генералов получили ранения, сам король был на волосок от смерти, золотая готовальня, лежавшая у него в кармане, защитила грудь от пули, лошадь под ним убило ядром. Фридрих выделил особые войска (лейб-кирасиров) и направил их в тыл сражающимся нашим полкам, но и эта контратака была отбита нашей артиллерией и Чугуевским казаками. Видя, что резервы немцев исчерпаны граф Салтыков начал общее наступление. Прусская армия побежала к мостам через реку, где непременно образовалась давка и паника. В преследование за бегущими пруссаками был отправлен австрийский барон Эрнст Лаудон с австрийской и русской конницей. Поражение прусской армии было полное, сам король Фридрих едва не попался в плен; видя бегство своих полков, он пришёл в такое отчаяние, что хотел застрелиться. Вот как он сообщал своему министру Финкенштейну:
«К несчастью, я всё ещё живу. Из сорокавосьмитысячной армии у меня не осталось и трёх тысяч. Сейчас всё бежит, и я уже не властен над своими людьми… Это жесточайшее поражение, мне не пережить его. А последствия будут ещё хуже. Нет более никаких средств, и, по правде говоря, я почитаю уже всё потерянным и не смогу пережить гибель моего отечества. Прощайте навсегда!».
В реляции об этом сражении Пётр Салтыков писал Елизавете Петровне: «МогуВашему Импер. Величеству засвидетельствовать, что если найдётся где победа славнее и совершеннее, то однакож ревность и искусство генералов и офицеров, а мужество, храбрость, послушание и единодушие солдатства должны навсегда примером
