было не возможно. Михаил понимающе кивнул и портфель вывернул чуть ли не наизнанку.
– Только бумаги, герр Раммер и пару безделушек. На пару браслетов Фриц Раммер кинул взгляд мельком и принял портфель вместе с содержимым.
– Ну, вот они и попали, за пару дней М.Э накопится и разнесем эту «Порку» без пыли и шума. Я уж планировал тут пошуметь слегка,– признался Михаил этим же вечером. Оберст Фишер умотал к своим приятелям из штаба дивизии. Приглашал и их, утверждая, что в Остере открыт офицерский клуб с неплохой кухней и в нем собираются по вечерам отдохнуть от службы приличные люди.
– Бильярдный стол где-то канальи раздобыли и в картишки можно перекинуться в теплой компании,– перечислял он достоинства фронтового клуба, но «инспекторы», сославшись на усталость, отказались и он уехал с Гансом, оставив гостей в компании с русским пленным.
Семенов за день заметно приободрился и выглядел гораздо веселее, чем в середине дня. У него зудел и чесался травмированный глаз, который он скреб сквозь повязку и его уже перестала мучить жажда. Напился досыта, оприходовав чуть ли не всю канистру. Кормили его тоже досыта и питание усиленное, наложенное на эффект «энергетика-стимулятора», давала плоды зримые и незамедлительные. Заняться ему, правда, было нечем и он валялся на кухне, подстелив спальник, иногда просясь в туалет. Обмен веществ в организме ускорился и после каждого похода в дощатые «удобства» Михаил усаживал Семенова за стол и заставлял есть. Иван Ефимович послушно брал в руки ложку и косясь, на непонятно ведущих себя немецких офицеров, ел свой десятый за день обед или уже ужин, если судить по времени. Сигарету потом он так же с удовольствием, предложенную, выкуривал и Сергей понял, что запасы пополнять табачные ему нужно просто в срочном порядке. Сигареты немецкие, предложенные ему Фишером, пахли плесенью и дым от них был вонюч и неприятен. По-видимому по распоряжению некурящего фюрера в табак специально добавляли какие-то ингредиенты, делающие его таковым. Чтобы отбить охоту у курильщиков к этому зелью, вредному для генотипа нации.
– Гадость какая это «Каро», говорят, что сам Штирлиц их любил. Как можно любить такое дерьмо?– плевался Сергей, выкурив одну сигарету.
– Штирлиц – персонаж вымышленный и курил он сигареты вымышленные. А вымышленные они были качества отменного без примесей в виде сушеного куриного помета. У Семенова было богатое воображение,– улыбнулся Михаил.– Иван Ефимович это мы не про вас тут разговариваем. Однофамилец есть у вас – писатель Юлиан Семенов. Фантаст. Завтра, Фридрих, получишь своего «верблюда», для того чтобы пару ящиков этой отравы изобразить энергии за ночь накопится достаточно. Бросай курить, вон фашисты и те признали вред от никотина. По всем направлениям пропаганду ведут. Ни в одной стране мира так не боролись никогда с курением как в 3-ем Рейхе.
– Вот поэтому и не брошу принципиально,– пробурчал Сергей.– Если бы они расхваливали табак и призывали с его помощью нервы
