швейцарским психиатром Блейгером, это заболевание сейчас называется шизофрения, – блеснул познаниями Владимир.
– Как его ни назовешь, а лечить приходится лишь солями брома и морфином, – снисходительным тоном произнес Ловцов и подошел к продолжавшему стоять неподвижно тощему мужчине с раскинутыми в стороны руками.
– Кондрат Мефодиевич Костицкий, тридцать девять лет. Работал надзирателем в мужской гимназии, а потом с ним стали случаться припадки, после которых он застывал в подобных позах. Что интересно, позу ему можно произвольно менять. – Ловцов легко скрестил руки мужчины у него на груди. – Как видите, для этого не требуется больших усилий. – Ловцов, взявшись за туловище мужчины, наклонил его в сторону, затем с довольным видом, будто скульптор, отошел на пару шагов, чтобы полюбоваться своим творением. – Восковая неподвижность. Хотите попробовать? – Ловцов хозяйским жестом предложил Владимиру поупражняться в изменении позы больного.
– Благодарю, но давайте продолжим осмотр больных в других палатах. Геннадий Львович сказал, что у вас более трех десятков пациентов, – вспомнил Владимир, хотя у него голова кругом шла от обилия информации.
– Всех пациентов вам знать нет нужды, – возразил Ловцов. – Эти подопечные доктора Нестеренко, остальными занимаются доктор Топалов и сам заведующий отделением, доктор Бобров.
Они вышли в коридор.
– Следующая палата также доктора Нестеренко, но там особые случаи, и на ее осмотр требуется разрешение доктора. Дальше идут палаты заведующего отделением и доктора Топалова.
Владимир тем не менее направился к следующей палате, но Ловцов его остановил.
– Я не должен был сразу вести вас в палату, доктор будет недоволен. – Ловцов явно сожалел о том, что так поступил. – Идемте, я представлю вас доктору Нестеренко.
В этот момент в коридор вошла молоденькая барышня в сопровождении плотного хмурого господина лет пятидесяти. Когда они приблизились, Владимир заметил, что у барышни отрешенный взгляд, следовательно, ее мысли были далеко отсюда или их вообще не было. Ловцов поздоровался, но барышня никак на это не отреагировала, словно не заметила его, а ее сопровождающий, посмотрев на фельдшера свысока, лишь кивнул.
Когда они зашли в палату, Владимир поинтересовался:
– Кто они?
– Господин Волобуев с дочерью Софьей. Она лечится у врача Топалова.
– Что с ней? Она шла словно сомнамбула.
– Это ужасная история, повлиявшая на ее психику.
– Пожалуйста, расскажите.
Ловцов колебался.
– Не в правилах нашей больницы раскрывать врачебные тайны.
– Я теперь врач, а не любопытствующий посторонний.
– Вам не поручат лечение Софьи Волобуевой… Ладно, я вам расскажу, что с ней произошло.
– Премного благодарен!
– В
