тало,Но всё немало женственности в ней,
Красы, берущей за сердце, немало.
Коль скоро мы не милы никому,
На диво мы домашней твари милы.
Тебе, мурлыка, сердцу твоему
Роднее те, чьи призрачнее силы.
Ты знал уста целительницы ран,
Я мыслил удостоиться того же —
Но вот ищу в унынии диван,
Её листвой осыпанное ложе.
Единственно по милости твоей
Несчастное знакомство свёл я с нею:
Понравился ты чем-то тотчас ей,
Любовью к ней с тех пор я пламенею.
Со многими и нам уделено
Тревожиться красой нарядной ночи.
Раскупорим янтарное вино,
Друг другу бесконечно глядя в очи!
На краткое пленение руки
Чертами ты не сердишься румяно.
Всей целости понятий вопреки,
Посмей не улетучиваться рано!
Душой с ненасытимостью любя,
Счастливо съем и то, что несъедобно.
Всё несколько презренно без тебя,
А в обществе с тобой – мечте подобно!
Любя необычайные черты,
На диво редкий нрав она хранила:
Не сеяли подобной теплоты
Ни в ком окрест извечные светила.
Всё чудно шло, но жизненный провал
Ей сердце сжал ошибкой несомненной:
Кумир обыкновенную прибрал,
А лучшую добыл обыкновенный.
Во сне почить ей пало молодой,
Как будто сон, объемлющий тревожно,
Представил ей к отраде роковой,
Кого забыть ей было невозможно.
Пришла ко мне, чтоб искренне сказать
О ревности в истории нежданной,
Чтоб обнял я пугающую стать
У женщины до крайности желанной.
Пришла ко мне, чтоб я лишь только в ней
Надеждами не слишком обманулся,
По-женски чтоб уже никто сильней
Голодному ловцу не приглянулся.
Пришла ко мне, чтоб явью превзойти
И самые властительные грёзы,
Чтоб ясно то счастливому найти,
Что прочее – страдальческие слёзы.
Напрасно дождь испытывал окно,
Глубокое спокойствие царило,
Но чудилось избыточным оно,
Отсутствие возлюбленной дивило.
Под кровом обнаружилась она.
Персты во мгле держали рукоделье,
Портьерный шёлк отринув от окна,
Рассеяв еле-еле безвеселье.
Внимательный сухим устам её
Дал яблочного сока напрямую,
Сочтя за счастье малое своё,
Что мысль у них едина зачастую.
Стяжал украдкой, прячась от ума,
Нагие плечи, милые запястья,
Глухие тайны плоти, что сама
Хотела губ его, перстов и счастья.
Красавица приемлющего сбой
Покинула с острасткой легкокрылой,
Где смолк он от ревнивицы немой,
Вошедшей воду пить из кружки милой.
Казалось, эту воду подал ей
Распятый сам – и выявилось ясно,
Что муки с Ним отрадней неги всей,
Томящей без Него жизнеопасно.
Желание совместного пути
Нам узы наши делало дороже;
Без мысли той всё выцвело почти,
Но выцвело по-своему пригоже.
Пленительной печали не любя,
Комедию приемли, дорогая:
Достойнейший найдётся для тебя,
Для голубя – какая-то другая.
Найдутся ли действительно они?
Сомнение, конечно, высшей пробы.
Но благо, что бесцветно длятся дни —
Грядущее сияюще цвело бы.
Не раз улыбка детская твоя
Волнение моё одолевала,
Глазами же сияние струя,
Ты на сердце лекарство проливала.
Смотрела ты, как любящая дочь
И любящая мать одновременно.
Касаться тайн я
