тоталитарному движению может показаться несколько страдным, поэтому вот лишь несколько общеизвестных фактов из истории Веймарской республики, показывающих, насколько идиотскими выглядят убеждения некоторых историков в том, что предотвратить приход Гитлера к власти мог союз КПГ и СДПГ – «единый фронт» против нацизма. В 1925 году на президентских выборах КПГ выставляет своего кандидата (Эрнста Тельмана) и во многом способствует этим победе Гинденбурга (его поддерживала НСДАП и крайне правые партии) над кандидатом Народного блока (куда входили СДПГ и либералы). В конце 20-х – начале 30-х годов в Германии не было ни одного серьезного случая сотрудничества на руководящем уровне КПГ с СДПГ, притом что совместные акции коммунистов с НСДАП, не говоря уже о левых нацистах и национал-большевиках, имели место, и довольно часто. Например, совместный митинг в Берлине 20 октября 1930 года, где выступали коммунист Хейнц Нойман и нацист Йозеф Геббельс (присутствовало 300 членов КПГ и 1200 членов НСДАП), отнюдь не был единичным явлением, подобные митинги, дискуссии в Берлине проводились неоднократно. Имели они место и в других городах, например в Бремене и Биефеле в начале 1931 года. Особенно известна борьба обеих партий против Прусского правительства, возглавлявшегося СДПГ. В августе 1931 г. КПГ и НСДАП вместе голосовали за референдум по вопросу о его роспуске; в апреле 1932 года в «Роте Фане» был выдвинут провокационно звучащий лозунг «Красный натиск на “Красную Пруссию”», после чего в июне 1932 года при помощи КПГ нацист был избран председателем прусского ландтага, а в июле того же года канцлер фон Папен, опираясь на парламентское большинство из НСДАП, КПГ и правых, ликвидировал социал-демократическое правительство Пруссии. Широко известна и забастовка транспортников Берлина 3–7 ноября 1932 года, совместно проведенная КПГ и НСДАП.
Параллели между КПГ и НСДАП достаточно очевидны. Необходимо, однако, от выявления лежащих на поверхности параллелей перейти к анализу исторических и особенно социальных корней тоталитарных движений во всех его вариантах.
КПГ отнюдь не была в начале 30-х годов «партией рабочего класса», как это долгое время пытались представить. Другое дело, что она стремилась стать ею, но ведь это же можно сказать и о национал-большевиках, штрассеровцах и даже НСДАП.
Даже в относительно благополучном 1927 году только 53,2 % членов КПГ имели работу (в 1928 – 63,3 %, в 1929 – 51,9 %). Затем и без того огромный процент безработных членов партии катастрофически возрос, таким образом, можно согласиться с мнением немецкого историка Г.А. Винклера о том, что КПГ «была партией безработных».
В феврале 1932 года в КПГ из 360 тысяч членов (в 1929 году их было 116 тыс.) лишь 11 % являлись рабочими. Весной 1932 года из 6,8 млн немецких рабочих лишь 55 тысяч были членами КПГ. Причем в 1929–1932 годах новых ячеек на предприятиях не появлялось и «на крупных предприятиях организованной работы КПГ не велось». Левая профсоюзная организация, фактически руководимая КПГ, так называемая
