и он скосил глаза на Силиверстовича.
– Да тут же, рядом. Все еще дрыхнет. У него, в отличие от тебя, скелет не пострадал, а вот по мозгам видать шандарахнуло будь здоров.
– Мишка-а-а,– позвал Сергей.– Жу-у-у-ук!– в ответ с соседнего ложа, раздался еле слышный голос Михаила.
– Чего орешь, придурок?
– Сам дурак,– обрадовался Сергей и выпустив дым, в сторону Михаила, прошипел, давясь никотиновой слюной: – Дедуль, убери чинарик, хватит, накурился.
– Как скажешь,– Силиверстович вертел головой, то оглядываясь на Михаила, то поворачиваясь радостно к внуку, то порываясь вскочить и куда-то срочно бежать. Выдернув сигарету из губ Сергея он швырнул ее в емкость для мусора и Кондратий его же голосом взвыл:
– Куды, куды? Пожару только тут нам и не хватат,– при этом запуская в емкость один из манипуляторов и гася им сигарету.
– Извини, брат Кондратий,– повинился Силиверстович и вскочив все же, ринулся к входным дверям.– Вы тут пообщайтесь пока, а я сейчас скоренько,– ворвавшись в диспетчерскую, он заорал, как школяр на переменке:
– Мишка голос подал. Обозвал Серегу придурком. Павлович, с тебя литр,– Петр Павлович вскочил с кресла и помчался в лазарет. Там он точно так же, как до него Силиверстович, присел рядом с Михаилом и глядя в его открытые и осмысленно глядящие глаза, произнес хрипло и взволнованно.
– Скажи-ка что-нибудь.
– Здорова, батя,– чуть слышно прошептал Михаил.– Это ты меня вытащил?
– Все тащили. Что чувствуешь?
– Будто на тысячу кусков разрезали и как попало сшили без наркоза,– прошептал Михаил. – Болит все.
– А пошевелить можешь руками?– Петр Павлович взял руку сына в свою и пожал ее.– Чувствуешь?
– Нет, не чувствую,– Михаил закрыл глаза, короткий разговор с отцом отнял у него столько сил, что он впал в забытье.
– Порядок, Павлович,– похлопал Силиверстович полковника по ссутулившейся спине.– Заговорил главное. Теперь будет сил набираться и на поправку пойдет. А то, что не чувствует ничего, так это дело обычное. Отлежится и все будет нормально. Вениамин там нашел что-то про древнюю магию и говорит, что это называется магический шок. Вроде, как болевой, только по тонким телам. Вот, значит, они сейчас, как бы в параличе, сил набираются. Нужно ему на руку браслетик одеть, а лучше пару. Глядишь и сам еще себе как-то поможет,– Петр Павлович кивнул и полез в карман за браслетом. Поспешно надев его на руку сына, он молча поднялся и вышел из лазарета.
– Переживает Павлович,– вздохнул Силиверстович, повернувшись к внуку.– Может и тебе браслет-то нацепить? Будешь сам себя лечить помаленьку, а внучек?
– Одень,– отозвался Сергей, глядя прямо перед собой и вдруг сказал с тоской в голосе: – Как там наши, извелись пади ждать?
– Дак им только до вечера потерпеть,– попытался успокоить его Силиверстович, постаравшись, чтобы голос прозвучал, как можно бодрее, но голос подвел, дрогнул.
– Не
