а если бы таковая имелась, то он бы сам провинившихся испепелил. – Покачал головой Олег. – Но меры противодействия невидимкам разработать все-таки надо. Как минимум на будущее.
– С чего эти монахи вообще на нас так ополчились? – Задался вопросом Стефан.
– Ну, моя больница для них что-то вроде привычной добычи. У них есть привычка собирать со слабых целителей дань. – Олег прекрасно знал причину, по которой на него могло ополчиться местное духовенство. Собственно оно уже давно точило зубы. Почти с того самого момента, как поняло, что за чародеем не стоит никого из оккупационной администрации. Слишком уж привыкли обитатели храмов забирать не меньше половины заработка у разнообразных знахарок, шептуний, выгнанных с позором учеников алхимиков и прочей подобной публики, оказывающей медицинские услуги простолюдинам. – Нет, определенный смысл в принудительном навязывании их услуг имеется. Пусть даже мне и неприятно это признавать. Однако, с ролью независимой проверяющей организации монахи пусть с грехом пополам, но справляются. А без неё многие мои коллеги могли бы не справиться с одолевающими их искушениями.
Самые беспринципные черные трансплантологии родного для Олега измерения рыдали бы от зависти горючими слезами, если бы знали, какие возможности может предоставить им магия. Продажа органов на черном рынке ради пересадки богатым, но больным людям выглядела на фоне некоторых возможных действий просто смешно. Подсадить пациенту духа-паразита, который будет понемногу откачивать у того жизненную энергию, а когда кормушка скончается года через два-три, то станет верным рабом заклинателю? Промыть мозги и сделать безвольной куклой, выполняющей даже самоубийственные приказы хозяина? Сварить из вырезанных заживо сердец зелье, после приема которого можно весьма заметно помолодеть? Перевести на удачно подвернувшегося идиота доставшееся от кого-то проклятие? Убить и поднять как нежить? Принести в жертву демонам, получив в оплату знания, деньги или даже магическую силу? Все это и многое другое могли проделать с доверившимися им людьми те чародеи, чья совесть давно издохла в корчах.
– На улице какой-то шум. – Стефан развернулся к окну, а затем его глаза пораженно округлились. – Мать моя, да нас штурмует целый полк монахов! И первая линия обороны, походу, уже прорвана.
На входе в больницу, вообще-то имелось целых два барьера, не пропускающих внутрь посторонних: внешний и внутренний. У ворот стоял десяток недавних пациентов, разъясняющих соотечественникам правила поведения, контролирующих продвижение очереди и, при необходимости, дающих отлуп самым наглым и непонятливым при помощи дубинок. Помимо всего прочего охранники жаждущим излечения людям, ну или их сопровождающим если сами больные ходить не могли, ставили весьма пахучей и плохо смываемой краской порядковый номер. Однако сквозь них можно было прорваться, ну или как-нибудь перелезть через ограду и попасть внутрь двора. Однако те, кто обманом проникал в само здание,
