, вдруг забилось в обтянутой сухой, безжизненной кожей голове. Я слышала и понимала, что говорится за пределами окружающей меня скорлупы. Неужели….
Да, я слышала и чувствовала. И страх осознания этого обуял меня. Это эмоции, раньше их не было и не могло быть. Только мысли о том, что произошло очень давно. Рациональные мысли без капли эмоций. Тогда я действительно достигла нирваны, следуя научениям отца, и обрела освобожденное сознание, не имеющее более привязанностей ни к чему. Мое сознание обитало в потоке времени и находилось в абсолютном спокойствии. После того, как оболочку моего тела переместили в другое место, я иногда слышала другую речь и научилась ее понимать, но ничего не чувствовала. Как научилась понимать? Просто понимала, потому что мое сознание не знало границ до этого мига. В этот момент, сейчас, оно сузилось до размеров этой статуи и меня внутри нее. Внутри билась одна мысль: тысяча лет, тысяча лет или даже чуть больше.
Руки в тонких перчатках осторожно касались оболочки, в которой хранилось тело.
– Сэм, ты поосторожнее, она такая древняя, просто страшно на нее дышать. Все же более тысячи лет. Вчера пришел ее хронологический анализ. Удивительно, насколько хорошо она сохранилась за это время. Не рассыпалась, а ведь сделана из папье-маше, покрашена и позолочена, – услышала молодой приятный голос.
– Еще и лаком покрыта, но все равно удивительно. Умели делать древние, – ответил тот, кого, видимо, называли Сэм.
– Статуи Будды стали в последнее время чрезвычайно популярны, – говорил первый голос. – Они несказанно украшают интерьер людей, способных это себе позволить, даря дому гармонию и уют. А такие старинные как эта, очень редки и стоят просто невероятных денег.
– Да-да, – медленно продолжил он, видимо, рассматривая статую. – За такими редкостями гоняются. В 20-м веке китайские власти начали проводить политику «патриотического воспитания», которая заключалась в том, что буддийские монахи должны были отречься от Далай-ламы ХIY и изучать коммунистические политические тексты. Многие монастыри тогда закрыли, а статуи уничтожили. Монахов же отправляли на перевоспитание в деревню.
– Томас, ты историк? – спросил Сэм, явно удивленный знаниями сотрудника, который поступил на работу совсем недавно.
– Да. Историк по призванию. Я закончил сначала медицинский колледж, а потом архитектурный факультет по специализации «Реставрация». История – увлечение с детства, но за нее никто не платит.
– Да, у нас неплохая лаборатория, и зарплата приличная, но мне… – Сэм хотел продолжить мысль, но даже прикусил язык, чтобы не сболтнуть лишнего.
Томас не обратил на слова Сэма внимания, продолжая излагать свою информацию.
– А тут еще такое. Ты слышал, шеф предположил, что под оболочкой статуи что-то есть. Мы с ним отделили деревянный постамент, на котором размещалась статуя, и увидели внутри две подушки, а между ними свиток с текстом. Поверх подушек находился коврик. А на коврике – что-то еще имеется. Прежде, чем об этом сообщить хозяину статуи, шеф хочет ее просканировать, а потом…
– Да в таком случае на нее и дышать опасно, – послышался ответ Сэма. – Откуда она у нашего заказчика, не знаешь?
– Говорят, ее переправили сюда еще во время культурной революции в Китае в 20-м веке. Кто-то ее спрятал и спас свою святыню. Заказчик гордится своим приобретением. Рассказывал шефу, как ее спасали в то время.
– А потом спасатель, наверное, продал эту свою святыню за огромные деньги, – засмеялся Сэм.
– Он, таким образом, сохранил ее, – обижено ответил Томас и продолжил. – Доставал-то он ее из-под обломков храма, вёз, прятал. Ты представляешь, что тогда там творилось? Впрочем, то время ничто по сравнению с тем, что там сейчас, после катастрофы.
– И не говори, Томас. Туда теперь вообще никто не суется – опасно, считается, что там полностью безлюдное пространство.
– На севере страны люди какие-то вроде как есть. Только люди ли они уже? Не будем об этом опять. Страшно. Да и говорено-переговорено. Давай засовывай статую в томограф, чего ждешь? Шеф просил поторопиться.
Меня стали осторожно передвигать куда-то. Потом разговор возобновился.
– Интересная задача, – проговорил Сэм. – Хорошо, что эти богатенькие не жалеют денег на изучение экспонатов из своей коллекции. И им хорошо, и нам оплата. Не слышал, почему он отправил ее именно в наш реставрационный центр?
– Во-первых, хозяину захотелось ее подреставрировать, как-то заделать трещины, образовавшиеся в красочном слое, немного подлакировать. Также возраст фигуры его интересовал. А еще якобы какой-то мистический компонент присутствовал. Слышал, как он шефу рассказывал. Мол, каждый раз, посещая хранилище и проходя возле статуи Будды, он чувствует себя неуютно и в тоже время ему не хочется отходить от нее, а наоборот, хочется смотреть
