на мужественность, плевать на всё.
– Всё было в самом процессе. Я должен был пройти между двух колонн легионеров, где каждый должен был мне нанести удар кнутом, но… ты вовремя. Кальцифер вызвал её как раз перед тем, как я должен был пойти. Уж очень Легион затянула с обвинением.
– Боже… Венц… Я не думал, что ты можешь переживать за меня настолько.
– Вальхейм тоже переживал, – добавил Раух и улыбнулся, прижимая легионера к себе.
– Г-господи… – демон думал, что никогда не доживёт до момента, когда Раух обнимет его по собственному желанию. – А уж то, что он будет переживать, я точно не ожидал. Где-то кто-то точно умер.
Моргенштерн крепко-крепко обнимал Рауха в ответ, собирая в кулаки ткань рубашки любимого. Он уткнулся носом в плечо и стал глубоко вдыхать аромат мужчины. Люциан был в районе седьмого неба от счастья.
Раух зевнул, да так, что чуть не вывихнул челюсть.
– Пошли спать? – с лаской в голосе спросил Моргенштерн.
Он поцеловал мужчину в уголок губ, ощутив родную колкость усов Рауха, и стиснул его за шею.
Но тут Вальхейм вновь материализовался, чтобы положить руку на плечо Венцеславу. Раух исчез.
– Удачи в жизни, – кинул охотник и бросил Люциану рубашку дримхантера.
– Да-да, уёбывай уже.
– Желаю тебе сойти с ума на нервной почве.
Оказия 8: Веселье в душевой
– Эй, да это же Люциан. Моя любимая сучка…
В штабе находилось множество блоков с душевыми. В одном из них пребывал генерал, решивший отдохнуть после тяжёлого рабочего дня. Как раз сегодня происходили учения, в ходе которых демон успел изрядно попотеть. Горло немного саднило после целого дня, проведённого за воспитанием солдат. Провели множество тренировок, когда преодолевать препятствия было надо и самому командующему. Люциан успел за день даже разнять драку, в ходе которой не пострадал. Хуже пришлось нарушителям дисциплины. Уставший и злой, он отправил обоих по разным карцерам.
Молох мог воспользоваться собственной купальней. Но, похоже, волку без овец бывает одиноко.
Душевой блок представлял из себя коридор с ответвлениями. Светло-голубая плитка обесцветилась со временем. Множество кабинок было небрежно отгорожено друг от друга каменными стенами. Кое-где под потолком проходили трубы, пахнувшие ржавчиной и жжёной тряпкой. Возле входной двери стояли раковины, висели во весь рост зеркала, гладкие и обманчивые.
Невозможно передать словами то, что ощутил генерал, когда услышал голос главкома. Если поразмыслить, то он сможет рассчитывать только на кулаки – не более, потому что мочалкой вряд ли можно кого-нибудь сразить.
Он стоял к мужчине спиной и отчётливо ощущал на себе его тяжёлый сверлящий взгляд. Как хищник наблюдает за добычей – так выжидает и Молох. Потом медленно подходит, подобно затаившемуся в кустарнике льву. Вода хлюпает под его ступнями, каждый шаг можно сосчитать. Четыре. Именно
