Бен уже давно вычислил по моему Шуму, что я опять поцапался с Киллианом, он ничего про это не говорит, только здоровается:
– Привет, Тодд.
– Привет, Бен. – Я впираюсь взглядом в землю и пинаю валяющийся под ногами камень.
В Шуме Бена яблоки, и Киллиан, и ты так вырос, и опять Киллиан, и рука ужасно чешется, и яблоки, и ужин, и Господи, какая теплынь – и все это звучит так непринужденно, ненавязчиво, как будто в жаркий день купаешься в прохладном ручье.
– Успокоился немного, Тодд? – наконец говорит Бен. – Напоминал себе, кто ты?
– Ага, – отвечаю. – Не пойму только, чего он так на меня напустился? Почему нельзя просто поздороваться, а? Не успеешь домой зайти, как тебе с порога: «Я знаю, что ты виноват, и житья не дам, пока не узнаю в чем дело».
– Такой уж у нас Киллиан, что поделать. Ты ведь его знаешь.
– Вот все время ты так говоришь. – Я срываю зеленый пшеничный колосок и сую в рот, не глядя на Бена.
– Яблоки дома оставил?
Я смотрю на него и жую колосок. Он прекрасно знает, что яблоки не дома.
– И на то есть причина, – вслух говорит он, все еще почесывая Манчи за ухом. – Есть причина, которую я не могу уловить.
Он пытается прочесть мой Шум, пытается извлечь из него правду – для большинства мужчин это прекрасный повод начать драку, но мне плевать, это ведь Бен. Пусть читает.
– Аарон?
– Да, я встретил Аарона.
– Это он тебе губу разбил?
– Ага.
– Вот сукин сын! – Бен хмурится и делает шаг вперед. – Пожалуй, я схожу и перекинусь словечком с нашим проповедником.
– Нет, – останавливаю его я. – Не надо. Ты только хуже сделаешь, а мне совсем не больно.
Бен осторожно берет меня за подбородок и внимательно осматривает рану.
– Вот сукин сын, – тихо повторяет он и трогает разбитую губу.
Я отшатываюсь:
– Да ерунда, говорю!
– Держись от него подальше, Тодд Хьюитт.
– Думаешь, я специально на болото побежал, чтоб его там встретить?
– Он скверный человек.
– Ну надо же, черт возьми, спасибо за полезные сведения, Бен!
Тут я улавливаю в его Шуме фразу один месяц и что-то новое, совсем мне незнакомое, но он быстро прикрывает это другими мыслями.
– Что происходит, Бен? – говорю я, оборачиваясь. – Что не так с моим днем рождения?
Он улыбается, и на секунду мне чудится, что улыбка эта какая-то тревожная.
– Сюрприз. Поэтому не ройся в моем Шуме, пожалуйста.
Хотя я почти мужчина и почти с Бена ростом, он все равно немного нагибается ко мне: не слишком близко, в самый раз, чтобы я не чувствовал себя неловко. Я чуть-чуть отвожу взгляд. И хотя это Бен, хотя я доверяю этому человеку больше, чем всем остальным в нашем
