Каме. Обстреляв белых, наши прибыли в Гольяны, где и действительно была обнаружена баржа, охраняемая караулом в 45 человек. Не открывая огня по неприятельской пехоте, наблюдавшей за действиями флотилии с берега, и, находясь, всё время операции в виду шестидюймового орудия, поставленного также на берегу, миноносцы подошли к белогвардейскому пароходу и приказали ему именем командующего взять на буксир баржу с арестованными и немедленно следовать в реку Белую. Принимая нашу флотилию, идущую без флагов, за белогвардейскую, караул немедленно подчинился, и под охраной миноносцев баржа была приведена в Сарапул. На ней оказалось 432 советских работника. Все они были почти голые, покрытые одними рогожами, голодные и больные. Все они были приговорены к расстрелу с наступлением темноты».
В 1965 году Председатель Совета ветеранов Волжско-Камской флотилии Евгений Григорьевич Белов прислал в Гольянский школьный музей своё письмо с описанием того, что произошло в 1918 году на Каме, и в частности, о степени причастности к этой операции некоторых бывших командиров.
«Не верьте никому из них, пытающихся приписать себе руководство этим походом. Руководил этой операцией Ф.Ф. Раскольников, – утверждает Евгений Григорьевич. – Не рискни он на этот шаг, никто бы из этих командиров не совершил бы этого похода. Заслуга тут только за Ф.Ф. Раскольниковым… Придя в Сарапул, который заняли не мы, а дивизия Азина, там уже находился Полтавский полк и его командир Головко. Вот этот Головко и Гундорин А. П., командир артиллерии дивизии и представители Советской власти Сарапуля, обратились к Раскольникову [с просьбой] спасти баржу в Гольянах с узниками, Ф.Ф. собрал совещание командиров и работников штаба – Н.Н. Струйского, комиссара, военмора Б. К. Юрчук. На этом совещании Ф.Ф. изложил свой план похода. Он знал, что вверх по Каме нет флотилии адмирала Старка, она ушла в Белую. Поэтому он и решил выдать себя за флотилию Старка. Миноносцы пошли без флагов. Некоторые писаки говорят, что на гафель были подняты Андреевские флаги. Это неверно. Их в то время на судах уже не было. Их просто сожгли в топках…»
Первое по времени документальное свидетельство об этой барже содержится в оперативной сводке Штаба второй армии Восточного фронта от 18 октября 1918 года. Свияжский исследователь Алексей Коробейников в своей книге «О мичмане Ильине, его жене и “Гольянской барже”» рассказывает, что «баржу с арестованными пленниками долго не пришлось разыскивать; приблизительно было уже известно, где она постоянно находилась и какая она сама из себя; да она и стояла совершенно изолированная от других, а именно почти на самой середине реки, и около неё стоял маленький буксирный пароход…
Миноноски подходят прямо к этой барже, раздаётся голос Раскольникова:
– С чем эта баржа?
Находящийся на ней караул отвечает, что это баржа с хлебом.
– Что вы врёте, эта баржа с красноголовиками, нашими врагами!
– Так
