входило поколение, выращенное при непосредственном участии французов.
О внимании к французскому языку русских женщин язвительно заметил Вигель: «Высшее общество, более чем когда, в это время было управляемо женщинами: в их руках были законодательство и расправа его. Французский язык в их глазах был один способен выражать благородные чувства, высокие мысли и все тонкости ума, и он же был их исключительная собственность. И жены чиновников, жительницы предместий Петербурга, и молодые дворянки в Москве и в провинциях думают смешным образом пользоваться одинаковыми с ними правами. Какие дуры! Спасибо Крылову, и они одобряли его усилия и улыбались им. Что может быть общего у французского языка, сделавшегося их отечественным, с тем, что происходит во Франции? И она, грозившая овладеть полвселенною, в их глазах находилась в переходном состоянии. Таково было упорное мнение эмигранток, их воспитавших, которое они с ними усердно разделяли. И, к счастью, они не ошиблись»[188].
Под руководством приглашенных матерью Блудова профессоров Московского университета он получил хорошее для своего времени домашнее образование. Помимо французского языка и отчасти древних языков Блудов знал немецкий и итальянский языки. Английскому языку он учился самостоятельно, уже, будучи советником русского посольства в Лондоне[189]. Но больше всего юный Блудов увлекался французской литературой. «Никто из тогдашних молодых людей, не исключая даже Уварова, так основательно не знал этой (французской, – И. С.) литературы, так хорошо не мог судить о ней», – считал один из учредителей «Арзамаса» Вигель[190]. Блудов одинаково свободно говорил и думал по-русски и по-французски, был двуязычным, как бы сказали сегодня, «билингвом»[191].
Рубежом, заставившим Блудова обратить внимание на проблемы русского дворянства, стал 1812 год и десятилетний опыт работы за рубежом (1812–1822). Разносторонне образованный, с молодости впитавший западноевропейские влияния идей Просвещения, пройдя дипломатическую школу в Западной Европе, он имел возможность приглядеться к состоянию европейской нравственности.
В этом отношении Блудов повторил путь близкого ему по духу и мироощущению Н. М. Карамзина. Он пришел к убеждению, что национальное образование должно основываться на «исконно русских началах»[192]: «Одаренные молодые люди, воспитанные за рубежом, возвращаются в Россию с ложными о ней представлениями. Они чужие для своего отечества»[193]. Образование, полученное вне русского общества, Блудов считал для России невыгодным[194], потому что «большинство таких людей не способны заниматься полезной деятельностью». Они не понимают и не принимают русские нравы, мнения[195]. После многолетней дипломатической работы в Западной Европе Блудов убедился в ее враждебности по отношению к России[196].
По мнению Блудова, пример Западной
Е. П. Ковалевский отметил, что Блудов учил английский язык при помощи романов Вальтера Скота. Он не решался говорить по-английски, но читал все, что выходило нового в английской литературе.
Российский государственный архив древних актов (далее в тексте: РГДДА). Ф. 1274, on. 1 ч. 1, ед. хр. 720, л. 11 об.
РГАДА. Ф. 1274, он. 1 ч. 1, ед. хр. 540, л. 1 об.
Там же. Л. 1.
Там же. Л. 2.
Там же. Л. 2об.
