его, которые никогда не слушали его советов. Ничего не мог на это ему князь сказать, а тот между тем продолжал:
– Вот и нынче, вместе с Юрием думаете вы только о том, кто из вас первым окажется Москва или Тверь столицей сделается. Но кто бы ни был, не будет среди вас победителей, одни только побежденные останутся, только порушите вы то, что татары разорить и разрушить не успели.
Ничего на это не ответил князь, он и сам знал о том, что Юрий, сын брата его Даниила Московского нынче не собирается уступать ему престола, хотя никакого права он на него и не имеет. Но сколько еще младших спят и видят себя в столице. Если бы одумались они, то ни больших, ни малых бед с ними не стряслось бы.
Смотрел на него патриарх и понимал, что не дошли его слова и не могли они до князя дойти, потому что дело его было правым, а от своего никто и никогда не откажется. И нет силы, которая остановить их может. Вот и станет мир все больше в рабство погружаться.
– Видно и мне не дожить до лучших времен, – только и сказал Михаил. На этот раз промолчал священник. Не нужна была этому благородному князю утешительная ложь, и ему надо прямо правде в глаза смотреть, что еще остается?
Поднять упавшую корону,
Вернуться во Владимир вновь,
И оставаться непреклонным,
Когда над Русью нашей ночь.
Хан выжидает, щуря глазки,
Князья пытаются понять,
Как на дороге той не гладкой,
Появится великий князь.
Московия дрожит от гуда,
Там Юрий рвется стол занять.
Откуда все они, откуда.
Но Михаил – великий князь.
У ног покойного Андрея
Молчит безропотно вдова,
А братья ропщут все сильнее,
Свои предъявят вновь права.
И за спиной готовят козни,
И мчат отчаянно в орду,
И только он один сегодня
Готов на радость и беду.
И сыновья его угрюмы,
Их запугали братья там,
И только тягостные думы,
Спешат за князем по пятам.
Там Калита не знает меры,
Проклятье шлет ему Москва,
Но Михаил остался первым,
Он на столе, и Русь жива.
В орду за ярлыком спешили,
И клевета, и плен, и вздор,
Они тогда одни решили,
И братья бьют всегда в упор.
Но надо выстоять, родимый,
Или достойно умереть,
И Тверь твоя в снегу незрима,
И Калита приносит смерть.
Он будет проклят, но сначала
Над телом Михаила тьма,
И Анна в тишине стонала,
Там пустота и кутерьма.
Опять Владимир ждет владыку,
И в полночи мелькнула тень,
Ухмылка хана, святость лика,
И смерть, она пришла за кем?
Торговцы все теперь купили
И заплатили за ярлык.
И долго
