оборот, уменьшений объема состоявшегося обрушения “потока сознания”. Поэтому в итоге получается не так уж много написанных опусов и, как мне кажется, относительно легко их читать или слушать, если случилось, что я в вашем присутствии их зачитывал.
В процессе работы над текстами большую помощь мне оказывала моя семья и друзья, принимая на себя первые удары непрофессионального автора. За что им отдельное спасибо.
Зачем и почему? Я давно задавал себе эти вопросы, понимая, мягко говоря, несовершенство, а иногда и откровенную чушь, которую я несу в своих творениях. Тем не менее, ответы мои абсолютно незамысловаты. Я, как любой человек, эгоист и мне просто нравится это дело. То есть вспоминая и отображая случившееся событие я пытаюсь, с долей имеющегося в моем арсенале юмора и определенной фантазии, описать все это в присущей именно мне манере и стиле. И я надеюсь моим читателям и слушателям это тоже доставляет удовольствие. И кроме того, общеизвестный факт, чем больше творческого труда в заслуженном возрасте, тем выше шансы оставаться в добром сознании как можно дольше. Ну а там – как повезет.
Один день из жизни отдыхающих
"В пять часов утра, как всегда, пробил подъем – молотком об рельс у штабного барака." А. Солженицин
В семь часов утра, как всегда, пробил подъем – как-будто молотком об рельс, завибрировал и загудел мобильник. Антон Павлович никогда не просыпал подъема, всегда вставал по нему – до процедур было еще часа полтора своего времени, не санаторного, а своего, когда можно было сбегать на зарядку, пройтись по рассветному, морозному лесу и вдохнуть свежего воздуха. Или пойти в бассейн, ранним утром там еще не души.
Сегодня он решил не подниматься рано после дня прошедшего, тяжелого, наполненного различными процедурами, визитами к докторам, физкультурой, бассейном и прочими санаторными радостями, а полежать тихонько укрывшись одеялом с головой, отстранившись от свалившегося на него лечебного бытия. Только одеяло не спасает от надвигающегося с каждой минутой старта нового дня, уже заранее обещавшего быть еще более насыщенным. Недолго раздумывая, Антон Павлович резко отбросил одеяло и энергично поднялся с санаторной шконки.
Самое первое, что он должен был сделать утром – строго натощак наполнить контейнеры, оставленные вчера вечером санитаром-надзирателем. И это не составило большого труда, грех жаловаться. Позднее наступало главное утреннее мероприятие – питье минеральной воды. Начиная с 7 утра лечебный народ сбредается к источникам и мелкими глотками задумчиво потягивает воду обычно из специальных керамических сосудов с удлиненными, как у лебедя шеями-горлышками. Можно пить из стакана, но эти специальные кружечки рекомендуются всеми местными курортными эскулапами – как единственно правильное средство для приема воды. Вероятно совместно с коммерческими интересами и какими-то местными традициями. Есть еще одна проблема, серьезно удручающая питокОв – эту вкусную воду можно пить понемногу, не более 200 граммов за один раз. Антон Павлович не соблюдал этой жесткой установки и всегда тайно для надежности выпивал граммов по триста. Впрочем за лишнее количество особо не наказывали. Процесс приема воды – это отдельная история, которую вынужден проживать каждый пациент и Антон Павлович за сорок минут до приема пищи сливался с толпой страждущих и не торопясь выпивал разрешенное себе количество, а потом медленно прохаживался среди многочисленных ларьков, магазинчиков и просто, торгующего разной всячиной, люда.
Недалеко от питьевой галереи располагались три винных шинка, в которых питьевой народ не только покупал местную продукцию, но и позволял себе рюмочку другую какого-нибудь коньяка или местной чачи. Антон Павлович был сторонником постного образа жизни в данных условиях, однако с удовольствием заходил во все эти магазинчики и заранее присматривал жертвы для будущих сувенирных приобретений.
После завтрака он неотвратимо попадал в жернова санаторного режима. Орошение десен сменялось массажем спины, ромашковая клизма следовала за масляной ингаляцией, занятия в бассейне строились за физкультурой в зале, а жемчужно-хвойные ванны тут же догонялись душем Шарко или, страшно сказать, восходящим душем, для тех кто понимает. Нужно ли говорить о грязевых тампонах, рефлексотерапии, подводном душе и гидропатии, теннисном корте и бадминтоне, тренажерном зале и ингаляциях? Стоит ли упоминать термомассажный комплекс и гипербарическую оксигинацию, гирудотерапию и спелеокамеру, реабилитационную капсулу и кислородный коктейль. А как быть с физиотерапевтическими процедурами и урологическим массажем, и что хорошего может найти в этом измученном нарзаном теле гастроинтеролог, психотерапевт, стоматолог и еже с ними проктолог? И кто может остановить этот неудержимый зов и тягу?
Антон Павлович, изнемогший под давлением прошедшего дня уже перед отбоем вдруг ясно осознал неудержимую тягу, какой-то магнетический зов, которому подвержен практически каждый человек оказывающийся в этом месте и попадающий в гипнотическую зависимость от всего этого нарзано-терренкурного колдовства.
"Все!
