на мост в этот миг. Она шла с той стороны, – он кивнул влево, – и там, рядом с ней, никого не было.
– Пять утра, – согласился Миронов, – пассажиров почти нет. Станция пуста.
– Не было с ней рядом вообще никого, – упрямо повторил машинист. – Я поклясться в этом готов. И вдруг она остановилась на секунду прямо под фонарем. А мы уже подъезжали.
– Она увидела поезд и прыгнула вниз, – подсказала Катя.
– Она не прыгала! – горячо и страстно возразил машинист.
– Но она же оказалась под колесами поезда.
– Она не сама прыгнула. Ее словно что-то толкнуло.
– Толкнуло? – недоуменно спросила Катя.
– Я это видел своими глазами. Ее словно толкнула какая-то сила на эту загородку из сетки. Тело так дернулось вперед. Она пыталась остановиться, понимаете? Она вытянула руки, но сила толчка была такой сильной, что она не смогла. Она упала на эту загородку, а это же фикция. И они полетели вниз вместе.
– Вы говорите, что ее кто-то толкнул…
– Не кто-то. Не было там никого рядом с ней. Я же не слепой. Она была одна там. И… ее что-то толкнуло. Какая-то невидимая сила.
Они все молчали.
– Эти ваши транспортники, наверное, считают, что у меня мозги поехали или что я притворяюсь, выгораживаю себя, – тихо сказал машинист Коркин. – Но я и на суде под присягой скажу. На мосту, кроме нее, никого не было. И она не прыгала под мой поезд. Ее что-то толкнуло. Нечто. Чего я не видел.
– Вам надо отдохнуть, успокоиться, – сказала Катя. – Возможно, позже, когда вы придете в себя, появится иная интерпретация событий.
– Нет. Я вам сказал, что видел. А ваше дело верить мне или нет.
– Да уж, неожиданно как-то и непонятно, – заметила Катя, когда они оставили несчастную поездную бригаду у локомотива и вернулись назад через пути к платформе на Москву. – Ну, он все же пережил сильнейший стресс.
– Да, конечно. И я бы ему не поверил, – Миронов кивнул, – если бы не знал эту Полозову.
– А какая невидимая сила может толкнуть человека под поезд? И при таких обстоятельствах, о которые описывает этот машинист?
Миронов пожал плечами.
– Гипноз.
– Да ну, бросьте. По-вашему, она производила впечатление человека, подверженного гипнотическому внушению?
– Нет. Простая, болтливая, любопытная, толстая, очень провинциальная. Вся такая – ну, кровь с молоком. И…
– Что?
– Живчик. В ней жизнь била ключом, в этой тетке. Она показания мне про драку давала взахлеб. Такая сплетница, такая сорока…
– Мало ли что в жизни у нее могло случиться за эти два месяца. Порой внешность и манеры обманчивы. Может, какой-то диагноз врачебный плохой. А что она делала в такую рань на станции? Пять утра.
– Она живет у Ленинградского шоссе, у нее квартира двухкомнатная. А там, откуда она шла, как раз ее работа.
