ни близости смерти. Избитое тело вдруг стало послушным, гибким, гуттаперчевым. И в сильном броске он швырнул себя на человека в черном.
Сшиб его с ног, выбивая из рук автомат.
Как это удалось?
Но автомат отлетел к стене.
А человек в черном шмякнулся навзничь, но тут же упруго, как барс, вскочил сначала на корточки, потом встал, выпрямился, рванул на себе куртку, под которой был надет на футболку такой же пояс – жилет смертника, где ждала своего часа не взрывчатка, нет, но боевые гранаты.
Он выхватил одну, сорвал чеку и швырнул в сторону Романова.
Граната упала на пол и…
Раз, два, три…
Взрыва нет…
Раз, три, пять…
Взрыва нет…
Романов подхватил гранату без чеки. Человек в черном впился в него взглядом, оценивая.
Три, пять семь…
Возвращаю подарок!
В следующую секунду Романов подмял под себя пятилетнего ребенка, закрывая его своим телом, прижимая к полу…
Успел еще крикнуть девочкам-балеринам в углу:
– Бегите! Скорей!!!
Топот маленьких ног. Террорист не успел среагировать на убегающих детей: граната без чеки поразила его как камень из пращи, ударилась о другую гранату в кармане-гнезде пояса смертника.
Доли секунды…
Удивление на бородатом лице… Ужас в глазах и…
Топот маленьких ног уже по коридору. Прочь! Балетный класс опустел.
А пояс смертника взорвался!
Вопль!
Алый фонтан!
Пороховой дым…
Осколки гранаты впились в тело Романова. Такая боль…
Последним усилием он притиснул кричащего мальчика к полу балетного класса, свято веря, что умирает не зря. Что, если уже и не суждено ему быть в этой жизни отцом своего ребенка, тогда он послужит щитом, оградой, броней ребенку чужому.
В этот миг он не боялся смерти.
Абсолютно.
И может, поэтому Смерть не взяла его.
Это было в мае в Одинцове. На Николиной Горе.
Потом наступило лето. Самое обычное. Для некоторых. А для других – с госпиталями, реанимацией, операциями, операциями – на ногах, на позвоночнике… И снова с госпиталями, реабилитационными центрами. Волнениями, волнениями, волнениями, тщетными надеждами на грядущее счастье.
И вот пришел дождливый октябрь. И они снова встретились.
Мужчина по фамилии Романов.
И пятилетний мальчик Феликс.
Романов приехал в детский центр при отделе семьи и детей Одинцовского управления соцзащиты. Он все еще с трудом передвигался на костылях. Перебитые осколками ноги слушались плохо. Но он ходил.
Феликса привела в игровую комнату няня. Мальчик был худенький, большеглазый, похожий на эльфа. И бесконечно одинокий.
Романова сопровождала молодая воспитательница из кризисного центра помощи детям. Пока они медленно шли по коридору,
