была оглушена свалившимся на меня заявлением. Голова закружилась.
– Шалава, – пренебрежительно бросил парень из зала. Я узнала его. Это был один из друзей Владика, который издевался надо мной в лесу несколькими годами ранее.
И в этот момент произошло что-то безумное. Парень, руки которого держали конвоиры, ринулся вперед и попытался накинуться на моего оскорбителя. В помещении воцарилась паника.
– Что ты сказал?!
– Тихо, успокойся!
– Не надо!
– Отпусти его!
– Прекратите!
– Подсудимый, – удары молотка, смешались с ударами моего сердца, – я призываю вас к порядку. Вы находитесь в зале суда.
И когда взбунтовавшегося парня посадили на место, наши глаза встретились. Взгляд Вани был полностью сконцентрирован на мне. Он смотрел в упор. Кровь застыла в жилах.
Мне не верилось, что это происходит на самом деле. Я оцепенела от страха. Снова. Все было похоже на страшный сон, который никогда не закончиться. Зло. Оно пожирало меня.
Говорят, что лицо – зеркало души. Я с этим не согласна. И, когда я смотрю на Беляева, то полностью в этом убеждаюсь. На первый взгляд, он кажется нормальным парнем. Светлые волосы, с золотистым отливом и глаза, цвета туманного неба, вдобавок обладающие силой гипноза. Выразительные черты лица, четко отчерченные, правильные. Он ничуть не изменился. Только глаза. Они потухли. И пусть сейчас, он выглядел слабым, я знаю, какой он есть на самом деле. За этой маской скрыт самовлюбленный, хитрый, расчетливый, эгоистичный и мстительный человек. Даже не человек. Зверь.
– «Вася», – проговорил он одними губами, словно взывая к чему-то.
Я резко отвернулась и с надеждой посмотрела на маму. Губы дрожали.
– Все хорошо, хорошо, – успокаивающе твердила мама, но едва ли это помогало. – Скоро все закончиться. Тебе нельзя сильно нервничать, помнишь?
Что-то влажное упало на мою щеку и скатилось по шее. Я рыдала.
И вот снова. Невидимая рука схватила меня за горло и медленно душит. От страха, я готова свалиться на пол и биться в конвульсиях. Как и раньше, мной овладевала жуткая сила, с которой невозможно бороться. Десятки заточенных ножей воткнулись в мое тело и парализовали его. Мысль о том, что я смогу перебороть этот страх – это полная глупость.
Выдумка. Миф.
Я слышала, как тяжело дышит Ваня, но при этом задыхалась сама. Я чувствовала, что он не сводит с меня глаз, и мечтала стать прозрачной.
– Что для вас «любовь», Иван? – спросил прокурор, скептически поглядывая в сторону Беляева.
– Я не знаю… не знаю, как это объяснить.
– Василиса когда-нибудь отвечала вам взаимностью? То есть, было заметно, что она испытывает к вам чувства?
– Иногда, мне казалось, что да. А иногда, мне казалось, что она ненавидит меня. Я не могу точно ответить на этот вопрос.
– Есть ли человек, в котором вы убеждены? Тот,
