ветеринаром Китом Певериллом. Кит был человеком деликатным, но это качество ничуть не смягчало тяжести его заключения о том, что Руби не протянет до следующего года. Был уже конец апреля. Несмотря на потрясение, которое Финн пережила от этой вести, она ответила твердым отказом на предложение Кита умертвить кобылу. Затем, взяв себя в руки, она спросила:
– Руби ведь не больно, правда? Я знаю, что время от времени ты делаешь ей укол обезболивающего, но…
– Лекарство помогает ей почти не чувствовать боли, – ответил Кит, а Финн ничего другого знать и не требовалось.
Она поблагодарила ветеринара за визит и еще некоторое время провела с лошадью. Руби была ее лучшим другом с тех пор, как папа спас лошадь от дурного обращения бывших хозяев и привез домой тринадцать лет назад. Несмотря на то что ферма «Жимолость» была довольно большой, они не могли позволить себе держать там лошадь в качестве домашнего животного. Мать Финн, тогда уже главная кормилица семьи, впала в ярость. Финн пришлось долго ее упрашивать.
– Тебе придется каждый день кормить и поить ее, – строго выговаривала ей тогда мать, – и убирать за ней.
Эварт Хокинс, поняв, что они с дочерью победили, нежно поцеловал жену и заговорщически улыбнулся Финн.
Тогда ей исполнилось десять лет, и жизнь была прекрасна. Она родилась и жила на ферме, у нее были лучшие в мире родители. Отец полюбил ее с самого рождения. После родов мама долго болела, и о малышке заботился отец. В то время они жили в одном из коттеджей на ферме, а в главный дом перебрались только после смерти дедушки и бабушки Хокинс. Отец Финн не интересовался сельским хозяйством и все свое время посвящал обожаемой дочери. Именно он отправился регистрировать малютку, получив от жены строгий наказ назвать дочь Элизабет Мод в честь бабушки по материнской линии.
Эварт никогда не ладил с тещей и поступил по-своему. Дома ему пришлось объясняться с разгневанной женой.
– Как ты ее назвал? – бушевала Эстер.
– Успокойся, любовь моя, – ответил он. – У ребенка такая заурядная фамилия, пусть хоть имя будет красивым. Я не хочу, чтобы мою дочурку звали Лиззи Хокинс, вот я и назвал ее Дельфиной. – И, чтобы задобрить разгневанную жену, добавил: – Надеюсь, малютка Финн унаследует твои великолепные синие глаза, напоминающие цветок дельфиниум.
– Эварт Хокинс, да ты в своем уме? – воскликнула она, все еще не желая мириться.
– И я принес тебе капусты, – победно изрек он.
Он сказал «принес», а не «купил», из чего Эстер заключила, что муж попросту украл кочан с чьего-нибудь огорода.
– Эварт Хокинс! – повторила она, но уже с улыбкой на лице.
Говорят, противоположности притягиваются. Именно этим можно объяснить, что Эстер Рейнсворт из семьи рабочих и Эварт Хокинс, мечтатель, талантливый пианист и несостоявшийся инженер, полюбили друг друга с первого взгляда. Несколько лет они были безгранично счастливы.
Дедушка Хокинс арендовал ферму, и после его смерти право аренды перешло к отцу Финн. Молодая семья испытывала финансовые трудности, и Эстер приняла решение найти работу, оставив мужа заниматься сельским хозяйством. Но в отличие от своего трудолюбивого отца Эварт не видел смысла в денном и нощном возделывании сельскохозяйственных культур, которые может легко погубить непогода. У него были дела поважнее: научить свою дочь рисовать, ловить рыбу, играть на фортепиано, плавать.
Плавать и нырять Финн научилась в заброшенном пруду в имении Бродлендс, хозяину которого, мистеру Колдикотту, принадлежали также фермы «Жимолость» и «Тис». Строго говоря, пруд не был предназначен для купания, но мистер Колдикотт закрывал на это глаза, так как Эварт частенько играл для него на фортепиано. Если они забывали купальный костюм, папа позволял Финн плавать в нижнем белье, а потом стоически переносил гневные тирады своей жены, случись ей об этом узнать.
В имении Бродлендс был водоем, в котором разводили форель. Рыбачить там запрещали, но отец считал это неправильным, и они рыбачили. Финн научилась забрасывать удочку, хотя не могла смириться с тем, что рыбу нужно убивать, поэтому они всегда отпускали пойманных рыб. На обратном пути они иногда заглядывали в паб, чтобы Эварт пообщался с друзьями. Он покупал девочке лимонад, а себе пива и разрешал ей сделать глоточек. Вкус пива Финн не нравился, но она всегда утверждала обратное.
Вспоминая отца, Финн глубоко вздохнула. Не в первый раз пыталась она понять, когда закончилась их идиллия. Когда старый мистер Колдикотт решил продать свое имение, а Тай Алладайк решил купить его, став таким образом их новым арендодателем? Или?..
Финн не желала признаваться себе, что все началось гораздо раньше. Ее прекрасные голубые глаза затуманились, как только она мысленно перенеслась на пять-шесть лет назад. Она тогда вернулась с конной прогулки, поставила Руби в стойло, вбежала в кухню и стала свидетелем неприятной сцены – ее родители
