попал в плен. Возможно, русские оставили его в живых потому, что, как уроженец Верхней Силезии, он смог с ними объясниться. Позднее ему удалось сбежать, и его вновь определили ко мне вторым стрелком.
Рулл тоже остался в моем экипаже, и, таким образом, мы снова были вместе. А вот моим новым командиром отделения стал унтер-офицер Пфайфер, которого я не очень любил. Радовало только, что мой друг Таперт был рядом, а кроме него на месте остался и бывший учитель танцев из Стендаля Винклер, здоровенный парень, командовавший нашей половиной отделения. Мы входили в состав второго взвода, командиром которого являлся ненавистник кандидатов в офицеры обер-фельдфебель Хильски, тоже не относившийся к числу моих друзей.
Стрелки-мотоциклисты, вперед!
В районе города Кременчуг, 10 августа 1941 года
Унтер-офицер Пфайфер рывком открыл дверь в нашу избу и с порога заорал:
– Марш на улицу, недоноски! Сегодня вам придется потрудиться, чтобы заслужить свои ржаные хлебцы!
На некоторое время в душном помещении воцарилась суматоха, как в муравейнике, а потом отделение с оружием выскочило на улицу. Командир отделения поманил к себе пулеметчиков, командиров обеих групп, в каждую из которых входило по три мотоциклетных расчета, и принялся водить былинкой по своей потрепанной карте. Это была трофейная русская карта с надписями на кириллице. Пфайфер что-то искал на ней, но явно не мог найти.
– Где же это проклятое село? – наконец в ярости вскричал он.
– А где оно должно располагаться?
Тут ефрейтор Винклер ткнул пальцем в карту:
– Похоже, это то, что мы ищем. Однако далековато – целых пятьдесят километров!
– Какими силами располагает боевая группа? – поинтересовался Таперт.
– О какой боевой группе ты мелешь? У тебя мозги размякли? – раздраженно рявкнул Пфайфер. – Нам предстоит произвести там разведку!
– Вот те раз! – посетовал я. – Видимо, нашему отделению придется завоевывать Россию в одиночку.
– Что? Снова в штаны наложили? – кичливо, но на сей раз не слишком заносчиво съязвил Пфайфер. – Лучше пометьте себе маршрут на случай, если какой-либо мотоцикл заглохнет.
Мы с трудом записали названия сел, лежавших на пути к нашей цели, и через полчаса были уже в пути. Первые две деревни наш отряд проследовал, не останавливаясь, поскольку было известно, что противника в них нет. Мы ехали по проселочной дороге довольно медленно, но от поднявшейся из-под колес пыли нечем было дышать. Вдобавок нещадно палило солнце, усиливая наши мучения. Поэтому время от времени нам приходилось делать длительные остановки, чтобы дать пыли осесть и сориентироваться.
Наступил полдень, а мы все еще следовали вдоль бескрайнего поля с подсолнечником, вымахавшим в человеческий рост и закрывавшим обзор. Становилось довольно жутко, поскольку в таких зарослях могла спрятаться не одна дивизия. Однако все было тихо.
Наконец
